вторник, 28 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Каждый раз, когда отпускает, становится просто не важно. Безразлично, параллельно, пофигу, не имеет значения, без разницы, как хотят. В такие моменты ты открыт всему, открыт миру и смотришь на вещи ясно, без предвзятости, надежды, веры, страха. Нет чувств, сбивающих с пути. Тогда все встает на свои места. Огорчает лишь одно - проходит время, забываешься и не замечаешь, как затягивает эта воронка и снова начинает топить. Пока не выбросит на берег заново, перемолов все нутро, как в мясорубке. К чему я все это - сейчас так хорошо, что страшно потерять это. Хочется остановить это ощущение, поставить на паузу и никогда не отпускать...но ведь и это привязанность. Нужно научиться помнить. Памятку что ли над столом - "Вне игры".
понедельник, 27 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
суббота, 25 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
пятница, 24 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
С обеда до полуночи в парикмахерской...читать дальше
вторник, 21 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
понедельник, 20 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Циники часто говорят, что опыт разочаровывает; мне же всегда казалось, что все хорошие вещи лучше в жизни, чем в теории. Я обнаружил, что любовь (с маленькой буквы) несравненно поразительней Любви; а когда я увидел Средиземное море, оно оказалось синей, чем синий цвет спектра. В теории сон — понятие отрицательное, простой перерыв бытия.
Но для меня сон — положительное, загадочное наслаждение, которое мы забываем, потому что оно слишком прекрасно. Вероятно, во сне мы пополняем силы у древних, забытых источников. Если это не так, почему мы радуемся сну, даже когда выспались? Почему пробуждение — словно изгнание из рая? Мне кажется, сон — это таинство или (что то же самое) — пища.
Но я отвлёкся; сейчас я хочу сказать, что наяву многие вещи гораздо лучше, чем в мечтах, что горные вершины выше, чем на картинках, а житейские истины — поразительней, чем в прописях. Возьмём, к примеру, моё новое приобретение — шотландского терьера. Я всегда думал, что люблю животных, потому что ни разу мне не попадалось животное, которое вызвало бы у меня острую ненависть.
Большинство людей где-нибудь да проведёт черту. Лорд Робертс не любит кошек; лучшая в мире женщина не любит пауков [пауков не любила Франсис]; мои знакомые теософы не выносят мышей, хотя и покровительствуют им; многие видные гуманисты терпеть не могут людей.
Но я ни разу не испытывал отвращения к животному. Я ничего не имею против самого склизкого слизняка и самого наглого носорога. В детстве я завёл стайку улиток. Короче, я всю жизнь разделял заблуждение, свойственное многим современным поборникам сострадания и равенства. Я думал, что люблю живые существа, на самом же деле я просто не испытывал к ним ненависти.
Я не презирал верблюда за его горб или кита за его ус, но никогда и не думал всерьёз, что в один прекрасный день моё сердце содрогнётся от нежности при мысли о китовом усе или я узнаю в толпе один-единственный верблюжий горб, как профиль прекрасной дамы. В том и состоит первый урок, который даёт нам собака. Вы обзаводитесь ею — и любите живое существо как человек, а не только терпите его как оптимист.
Более того: если мы любим собаку, мы любим её как собаку, а не как приятеля, или игрушку, или кумира, или продукт эволюции. С той минуты, что вы отвечаете за судьбу почтенного пса, для вас разверзается широкая как мир пропасть между жестокостью и необходимой строгостью.
Некоторые люди объединяют понятием «телесных наказаний» издевательства, которым подвергаются наши несчастные сограждане в тюрьмах и работных домах, и хороший шлепок глупому ребёнку или несносному терьеру. С таким же успехом можно объединить термином «взаимотолкание» драку, столкновение кораблей, объятия немецких студентов и встречу двух комет.
В том и состоит второй моральный урок, который даёт нам собака. Как только вы свяжетесь с нею, вы открываете, что такое жестокость к животным, а что — доброта. Меня нередко обвиняли в непоследовательности, потому что я выступал против вивисекции, но не возражал против охоты. Сейчас я знаю, в чём тут дело; я могу представить себе, что я застрелил мою собаку, но не могу представить, что потрошу её.
Но это ещё не всё. Истина глубже, только час уже поздний и оба мы устали — и я, и моя собака. Она лежит у моих ног перед камином, как лежали всегда собаки перед очагами. Я смотрю в огонь, как смотрело в огонь много, много людей. Каким-то неведомым способом с тех пор, как у меня есть собака, я сильнее ощущаю, что я — человек. Не могу объяснить, но чувствую, что у человека должна быть собака. У человека должно быть шесть ног; четыре собачьи лапы дополняют меня.
Наш союз древнее всех модных, мудрёных объяснений и человека и собаки; мы — старше эволюции. Вы можете прочитать в книгах, что я — продукт развития человекообразных обезьян. Наверное, так оно и есть. Я не возражаю. Но моя собака знает, что я — человек, и ни в одной книге нет такого чёткого определения этого слова, как в её душе.
Можно прочитать в книге, что моя собака принадлежит к семейству caninae, и отсюда вывести, что она охотится стаями, как они все. Можно пойти дальше (в книге, конечно) и доказать, что я должен обзавестись двадцатью пятью терьерами. Но моя собака знает, что я не жду от неё такой охоты. Она знает, что мне в высшей степени безразлично, canina она или нет.
Этого-то и не могут понять поборники непрерывной эволюции. Цивилизованная собака древнее дикой собаки учёных. Цивилизованный человек древнее первобытного дикаря из книги. Мы чувствуем нюхом, что мы — реальны, а выкладки учёных — призрачны. И к чему нам книги? Спускается ночь, и в темноте не разобрать текста. Но в свете угасающего очага можно различить древние контуры человека и его собаки.
Но для меня сон — положительное, загадочное наслаждение, которое мы забываем, потому что оно слишком прекрасно. Вероятно, во сне мы пополняем силы у древних, забытых источников. Если это не так, почему мы радуемся сну, даже когда выспались? Почему пробуждение — словно изгнание из рая? Мне кажется, сон — это таинство или (что то же самое) — пища.
Но я отвлёкся; сейчас я хочу сказать, что наяву многие вещи гораздо лучше, чем в мечтах, что горные вершины выше, чем на картинках, а житейские истины — поразительней, чем в прописях. Возьмём, к примеру, моё новое приобретение — шотландского терьера. Я всегда думал, что люблю животных, потому что ни разу мне не попадалось животное, которое вызвало бы у меня острую ненависть.
Большинство людей где-нибудь да проведёт черту. Лорд Робертс не любит кошек; лучшая в мире женщина не любит пауков [пауков не любила Франсис]; мои знакомые теософы не выносят мышей, хотя и покровительствуют им; многие видные гуманисты терпеть не могут людей.
Но я ни разу не испытывал отвращения к животному. Я ничего не имею против самого склизкого слизняка и самого наглого носорога. В детстве я завёл стайку улиток. Короче, я всю жизнь разделял заблуждение, свойственное многим современным поборникам сострадания и равенства. Я думал, что люблю живые существа, на самом же деле я просто не испытывал к ним ненависти.
Я не презирал верблюда за его горб или кита за его ус, но никогда и не думал всерьёз, что в один прекрасный день моё сердце содрогнётся от нежности при мысли о китовом усе или я узнаю в толпе один-единственный верблюжий горб, как профиль прекрасной дамы. В том и состоит первый урок, который даёт нам собака. Вы обзаводитесь ею — и любите живое существо как человек, а не только терпите его как оптимист.
Более того: если мы любим собаку, мы любим её как собаку, а не как приятеля, или игрушку, или кумира, или продукт эволюции. С той минуты, что вы отвечаете за судьбу почтенного пса, для вас разверзается широкая как мир пропасть между жестокостью и необходимой строгостью.
Некоторые люди объединяют понятием «телесных наказаний» издевательства, которым подвергаются наши несчастные сограждане в тюрьмах и работных домах, и хороший шлепок глупому ребёнку или несносному терьеру. С таким же успехом можно объединить термином «взаимотолкание» драку, столкновение кораблей, объятия немецких студентов и встречу двух комет.
В том и состоит второй моральный урок, который даёт нам собака. Как только вы свяжетесь с нею, вы открываете, что такое жестокость к животным, а что — доброта. Меня нередко обвиняли в непоследовательности, потому что я выступал против вивисекции, но не возражал против охоты. Сейчас я знаю, в чём тут дело; я могу представить себе, что я застрелил мою собаку, но не могу представить, что потрошу её.
Но это ещё не всё. Истина глубже, только час уже поздний и оба мы устали — и я, и моя собака. Она лежит у моих ног перед камином, как лежали всегда собаки перед очагами. Я смотрю в огонь, как смотрело в огонь много, много людей. Каким-то неведомым способом с тех пор, как у меня есть собака, я сильнее ощущаю, что я — человек. Не могу объяснить, но чувствую, что у человека должна быть собака. У человека должно быть шесть ног; четыре собачьи лапы дополняют меня.
Наш союз древнее всех модных, мудрёных объяснений и человека и собаки; мы — старше эволюции. Вы можете прочитать в книгах, что я — продукт развития человекообразных обезьян. Наверное, так оно и есть. Я не возражаю. Но моя собака знает, что я — человек, и ни в одной книге нет такого чёткого определения этого слова, как в её душе.
Можно прочитать в книге, что моя собака принадлежит к семейству caninae, и отсюда вывести, что она охотится стаями, как они все. Можно пойти дальше (в книге, конечно) и доказать, что я должен обзавестись двадцатью пятью терьерами. Но моя собака знает, что я не жду от неё такой охоты. Она знает, что мне в высшей степени безразлично, canina она или нет.
Этого-то и не могут понять поборники непрерывной эволюции. Цивилизованная собака древнее дикой собаки учёных. Цивилизованный человек древнее первобытного дикаря из книги. Мы чувствуем нюхом, что мы — реальны, а выкладки учёных — призрачны. И к чему нам книги? Спускается ночь, и в темноте не разобрать текста. Но в свете угасающего очага можно различить древние контуры человека и его собаки.
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Собаку прооперировали, пришла в себя намного быстрее, чем в прошлый раз. Лежит сейчас в попоне и смотрит несчастными глазами... Мне в очередной раз довелось побывать в операционной - поддерживала ей голову, пока она под капельницей приходила в себя. Взяли кровь на анализ, завтра будет известен результат. Так что ближайшие семь дней будут самые сложные.
суббота, 18 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
пятница, 17 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
вторник, 14 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
понедельник, 13 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Погуляли просто шикарно. При чем и вчера, и вчера вечером и сегодня. А еще сегодня мой день во всех смыслах этого слова. Мне даже удалось купить батон в двенадцать ночи! Завтра сделать гренки, написать Гошу и нах Полен еее)Атмосфера эти дни хорошая, праздничная и совершенно незнакомая. Те часы, что удается побыть дома - я просто сплю. При чем не важно, утро это, день или ночь. Описывать долго, хотя, возможно - под настроение как-нибудь, а лучше фото показать когда они будут мне вручены. Как-то так. Экстравертно, весело, устало)
суббота, 11 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
пятница, 10 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
среда, 08 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Почему нельзя просто НЕ ЗЛИТЬ БЕСИТЬ меня?
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
И вот...в какой-то момент я понимаю, что мне совершенно необходим череп...и книга.
понедельник, 06 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Даже не знаю, чем мне удалось вас привлечь Ян=Томат
"Боль каждого – его личное дело. И какие-то прилюдные подтверждения скорби совершенно ни к чему!"
"Боль каждого – его личное дело. И какие-то прилюдные подтверждения скорби совершенно ни к чему!"
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
воскресенье, 05 августа 2012
Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
Сегодня была возможность поспать. Поспать? Не, не слышал.
У нас же мир рушится! Судьбы решаются! Души горят. Эй, товаришь - все на семерку черное.
У нас же мир рушится! Судьбы решаются! Души горят. Эй, товаришь - все на семерку черное.