Характер - он ведь как член, чем тверже, тем лучше. Но характер, как и член, не всем надо показывать.
3
Был некогда в Пруссии замок Кройцбург. Стоял он против уютного одноименного городка. Теперь замка уж нет, а вместо городка – поселок Славское Багратионовского района. А ведь некогда знаменитые были места. И не только славным боевым прошлым, столько тем, что замок был резиденцией великого мага, авантюриста и советника герцога Альбрехта – Павла Скалиха. Известность принесло замку Кройцбург несметное количество жутковатых слухов и легенд, слагавшихся о тех местах. Особенно настойчивы рассказы о «женщине в белом» - видении веками преследовавшем горожан. Никто не знал – кто эта женщина, и за что ее душа обречена на вечные скитания вокруг замкового холма, но многие из горожан пытались помочь ей избавиться от чар темных сил.
Однажды в воскресенье, слегка подвыпивший по поводу выходного дня, крестьянин шел в церковь, к службе. Вдруг видит – у тропинки на камне сидит женщина в белом платье. Крестьянин был уже достаточно смелым для того, чтобы снять шляпу и поздороваться.
А женщина смотрит на него и молчит. Крестьянин прокашлялся и сказал громче:
- Добрый день, уважаемая!
Женщина опять не ответила. Тогда крестьянин разозлился, надел шляпу и говорит:
- Ну, если тебе лень и рот открыть, чтобы поздороваться с порядочным человеком, так и я с тобой больше не желаю разговаривать.
Поворачивается и уходит. И слышит жалобное, как стон:
«Ну почему ты не приветствовал меня в третий раз? Я была бы спасена…»
Крестьянин хотел вернуться, но увидел только, как легкое облако унеслось к замковой горе.
ЖЕНЩИНА В БЕЛОМ И СОБИРАТЕЛЬНИЦА ТРАВ
Девушка - горожанка Кройцбурга - собирала на замковой горе целебные травы. Внезапно перед ней появилась Женщина в белом и спросила:
- Хочешь меня спасти?
- Конечно, - ответила девушка, много слышавшая о страданиях души этой женщины.
- Тогда ты должна дать мне слово хотя бы три дня жить праведной жизнью – не обманывать, не красть и молиться за меня. Нарушишь обет – плохо тебе будет, а я останусь в заточении.
Девушка подумала, что и так достаточно безгрешна, а обманывать или красть ей и в голову никогда не приходило. И с легким сердцем дала обещание.
Прошло два дня. Девушка без труда выполняла обет и несколько раз в день молилась о спасении души Женщины в белом. На третий день пошла к замковой горе за травами. Дело шло к вечеру, и она, набрав полную корзину, возвращалась домой. Вдруг ее окружили воины и, угрожая смертью ей и ее близким, потребовали, чтобы девушка пробралась в замок и открыла ночью его ворота. Выполнив требование, она получила бы полную корзину золота вместо травы.
Девушка сильно испугалась, от страха начисто забыла данный ею обет, и пошла в замок.
Ночью, как только она пробралась к воротам с украденным у стражи ключом, ее настигла стрела, пущенная Женщиной в белом.
ЖЕНЩИНА В БЕЛОМ И ПОДМАСТЕРЬЕ
Некий подмастерье долго размышлял над несчастливой участью Женщины в белом. В конце – концов, он решил, что отправится на замковую гору и сам предложит свои услуги.
Женщина, появившись перед ним, горячо поблагодарила юношу за добрый порыв, но сказала, что теперь, после стольких лет власти, темные силы неохотно отпустят ее. Но все же есть одно средство, последнее…
- Я не знаю, можно ли тебя просить об этом? Понадобится много мужества, а хватит ли его у тебя?
Подмастерье ответил, что ради ее спасения готов на любой подвиг.
- Но знай, если ты отступишь или не сможешь совершить то, что от тебя требуется, я навсегда останусь в плену.
Юноша заверил, что этого не случится. Тогда женщина рассказала об условиях испытания. Подмастерье должен прийти к замку ночью с той стороны, где восходит солнце, и поцеловать трех животных, которые будут ждать в условленном месте, у пня.
Подмастерье пришел к нужному пню и увидел огромную жабу. Собравшись с духом, юноша поцеловал ее, и жаба тут же превратилась в гадкую шипящую змею с раздвоенным жалом. Подмастерье поцеловал и змею, а та вдруг выросла до гигантских размеров и стала драконом с огнедышащей пастью. Юноша так испугался, что упал без чувств.
Очнулся он только утром.
С тех пор ни в замке, ни возле него Женщину в белом уже никто не видел. Но это не значит, что она пропала совсем. Говорят, что теперь она сидит взаперти в глубине горы и стережет сокровища язычников.
Что это за сокровища – не совсем понятно. Но слухи о них так обильны, что не один авантюрист уже пробовал рыться в замковой горе Кройцбурга. В начале двадцатого века некий торговец из Кёнигсберга даже организовал целую экспедицию, которая исковыряла всю гору, но так ничего и не нашла. Но это другая история.
ИСКАТЕЛИ СОКРОВИЩ И МАЛЬЧИК
Однажды компания мужчин, имея будто бы абсолютно достоверный план подземелий, рылась в горе. И вдруг кладоискатели действительно наткнулись на какой-то ход. Он оказался настолько узким, что взрослому туда было не пролезть. Тогда один из мужчин позвал сына. К поясу ему привязали веревку и стали осторожно опускать под землю. Вскоре его ноги уперлись в пол. Оглядевшись, мальчик увидел длинный тоннель, в конце которого горел свет. Он прошел по тоннелю и попал в большую светлую комнату, стены которой были заставлены сундуками. Посреди комнаты был очаг, рядом стояла женщина в белом платье и помешивала что-то в большом котле. Мальчик сначала испугался, но женщина ласково заговорила с ним и спросила: что он здесь делает? Тот объяснил, зачем пришел, и тогда она взяла его шапку и наполнила золотыми монетами. «Только скажи отцу, чтобы больше не посылал тебя, иначе будет очень худо», - сказала она.
Выбравшись из шахты, мальчик рассказал все, что видел. Но алчность его отца и других искателей сокровищ так взыграла при виде шапки полной золота, что они слушать не стали о предупреждении Женщины в белом.
Когда мальчик опять пришел в комнату с сундуками, он увидел, как посуровели глаза женщины. Она молча наполнила шапку и отвернулась.
Мальчик умолял своего отца не посылать его больше под землю. Но блеск золота так ослепил кладоискателей, что они силой опять загнали мальчика в лаз.
Обратно же вытащили только тяжелый камень.
ГЛУПЫЙ ПОДЕНЩИК
Один батрак задержался в поле, окучивая картофель. Домой ему пришлось идти уже затемно. Путь его лежал как раз через замковую гору Койцбурга.
Надо сказать, что в былые времена на замковой горе иногда обнаруживалась тяжелая железная дверь. Ходили слухи, что она вела в подземелья с сокровищами.
Так вот, идет поденщик через гору и вдруг видит прямо на склоне дверь, которую он раньше никогда не замечал. Он нажал ручку – дверь открылась. За ней оказалась длинная винтовая лестница. Спустившись вниз, поденщик очутился в зале, где всюду в беспорядке лежали груды золота. А среди сокровищ расхаживала женщина в белом платье. Заметив онемевшего от изумления батрака, она предложила ему взять что-нибудь с собой. Женщина сказала, что знает, как тяжело живется его семье, и потому решила помочь.
Поденщик набил кепку золотом и, вежливо поблагодарив, попятился.
- Ты можешь еще прийти, - сказала женщина. – Но не больше двух раз.
Поденщик на радостях бросил работ и стал пировать с утра до поздней ночи. Очень быстро деньги кончились, и он опять пришел к двери. И опять получил кепку полную монет.
Он приходил и в третий раз, но и те деньги незаметно растаяли. Тогда он явился в четвертый. Дверь была на том же месте, что и прежде. Только на сей раз она не поддавалась, как поденщик ни крутил ручку. Тогда он стал ругаться, кричать и бить в дверь ногами. Откуда-то налетел ураганный ветер, да такой, что сбил батрака с ног и покатил его вниз по склону.
ДВЕНАДЦАТЬ РЫЦАРЕЙ И
ДВЕНАДЦАТЬ МОНАХИНЬ
Давно, еще в те времена, когда в замке Кройцбург жили крестоносцы, а на рыночной площади городка Кройцбург стояла старая ратуша, каждое новолуние повторялось здесь одно видение.
Ровно в полночь на дороге, ведущей от замка, показывалась процессия из четырех повозок запряженных четверками лошадей – две белые впереди, и две вороные сзади. Белые вели себя спокойно, а вороные волновались и взбрыкивали. В первых двух повозках сидели по шесть монахинь – в орденском платье с крестами и четками в руках, но без голов. Кучерами у них были белые ягнята. Следом двигались две повозки с двенадцатью рыцарями. Головы свои они держали в руках, и султаны на шлемах вздрагивали и развевались при движении. Вместо кучеров здесь были черные козлы.
Процессия въезжала в город, потом на площадь, трижды объезжала ее по кругу и исчезала в воротах ратуши. В течение часа оттуда доносились взрывы грубого хохота, разухабистая музыка и визгливое женское пение. Потом монахини и рыцари вновь выезжали на площадь, но в этот раз, в обратном порядке. На огромных, закованных в латы плечах рыцарей покоились женские головки, а на монахинях были шлемы с закрытыми забралами.
Трижды объехав площадь, они удалялись по Замковой дороге.
Это происходило регулярно, при каждой новой луне, вплоть до праздника Троицы 1818 года, когда и ратуша, и почти вся площадь города были уничтожены пожаром. На следующую ночь рыцари и монахини вновь появились, но, покружив по площади и не найдя себе приюта, покинули ее. И больше никогда не возвращались. Но память об этом жутковатом, необъяснимом видении жива и по сей день.
ПОДАРОК МАРКОПЕТА
Один рыбак из городка Фишхаузен припозднился на ярмарке в Кёнигсберге. Рыбу плохо покупали, и пришлось торговать ею до позднего вечера. Была глубокая ночь, когда он на своей лодке огибал выдающийся в залив мыс, который всегда называли Пайзенским носом. Надо сказать, что мыс этот в былые времена пользовался у рыбаков дурной славой. Считалось, что под его обрывом живет масса всякой нечисти – водяные, которые могут перевернуть лодку, сирены, способные ласковыми голосами увлечь моряка в волны залива. А в норах обрыва водились земляные люди – маркопеты - визгливые человекообразные уродцы с рылом не то свиньи, не то обезьяны, и дурным глазом. Упаси Бог попадаться им на глаза! Если в лодке есть рыба, она тут же испортится. Если лодка пуста, в ней мгновенно обнаружится течь. По ночам рыбаки держались подальше от Пайзенского носа, обходя его широкой дугой.
Рыбак, правивший лодкой вдоль берега, уже повернул ее на юг, собираясь обойти мыс, как вдруг с обрыва кто-то крикнул:
- Эй, ты, в лодке, срежь угол!
«Что за чепуха!?» - прошептал рыбак, вглядываясь в темноту, окутавшую берег. Ведь если ему в такой темени ничего не видно, как же с берега кто-то мог увидеть лодку?
«Наверное, это не мне», – подумал он, продолжая свой путь.
- Поворачивай лодку, тебе говорят! Срезай угол! – опять крикнули со стороны берега.
- Кто это кричит? - спросил рыбак.
- Срежь угол, увидишь, - ответили ему.
Рыбак колебался – стоит ли это делать, но человек он был
отчаянный, все-таки направил лодку к берегу. Подойдя ближе, он до рези в глазах вглядывался в смутные очертания обрыва, но все равно ничего не мог разглядеть.
- Ты где? – крикнул он в темноту.
- Здесь, - спокойно ответили ему сверху.
Вдруг что-то тяжелое шмякнулось в лодку. И тут же рыбак почувствовал, как вокруг стало распространяться зловоние. Он подобрался ближе к тому, что лежало посреди лодки, и обнаружил давно протухшую разлагающуюся тушу большой свиньи.
- Ах ты!… Черт бы тебя!.. – закричал рыбак, потрясая кулаками.
Ответом ему был дикий визгливый смех.
Делать нечего, рыбак, стараясь поменьше испачкаться тухлятиной, перевалил ее за борт и поскорее отбыл от проклятого места, ругая себя за глупое любопытство. Домой, в Фишхаузен, он доплыл без приключений. Если не считать того, что всю дорогу его преследовал смрад.
Утром, из-за бессонной ночи, он встал поздно, но тут же поспешил к лодке – отмывать ее от вчерашнего сюрприза маркопетов. И что же он увидел? Те кусочки туши, которые он не заметил в темноте и не выбросил, горели на солнце огнем червонного золота. Даже свиная щетина, кое-где прилипшая к бортам, оказалась золотой.
МОРСКОЙ ЕПИСКОП
Когда-то в море близ Раушена рыбаки выловили водяного епископа с епископской шапкой на голове и даже с жезлом.
Не понимая, как относиться к подобному чуду, они посадили водяного в бочку и отвезли в столицу. К бочке сбежался весь цвет Ордена.
Магистр и несколько епископов земного происхождения попробовали заговорить с водяным, но тот не понимал их и только грустно смотрел прозрачными глазами. Его пытались кормить, угощая то рыбой, то мясом. Он ничего не принимал. Несколько дней орденское начальство старалось объясниться с водяным но, видя, что из этого ничего не выходит, а бедняга только чахнет на глазах, решило отпустить его в родную стихию.
Водяного отвезли туда же, где выловили. Он очень обрадовался, почуяв воду, и, едва оказался в море, истово перекрестился, почтительно поклонился самбийскому епископу, который сопровождал его до Раушена, и навсегда пропал в волнах.
ПТИЦА АЛЬФ
Эта птица водится только в окрестностях Кёнигсберга, нигде больше, и знаменита тем, что встреча с ней обещает нежданное богатство. Говорят, она похожа на ястреба, такая же серая, и была бы неприметной, если б не ее длинный огненный хвост. Полет птицы Альф напоминает падение звезды. Ее очень трудно поймать, но тому, кто сумел это сделать, она приносит деньги, выкупая свою свободу. Многим людям встреча с Альфом помогла разбогатеть.
Но самый любопытный случай произошел с гончаром из кенигсбергского предместья Юдиттен, который сговорился с Альфом, о том, что тот натаскает ему полный сапог денег. Гончар поместил сапог в печной трубе, чтобы визиты Альфа остались для соседей незамеченными. Сразу скажу, что гончар оказался куда хитрее доброй птицы и, прежде чем пристроить в трубе сапог, отрезал у него подметку. Целый день Альф таскал деньги. Время от времени он присаживался на край трубы и спрашивал гончара: «Не полный ли еще сапог?»
- Нет! – кричал гончар, выгребая из печки золото. – Еще не
полный.
В конце концов, Альф так устал, что у него возникли сомнения в честности гончара.
- Ну что, не полон ли еще сапог? – спросил Альф, в очередной раз присев на трубу.
- Нет, не полон, - крикнул ему гончар. – Давай, неси еще!
И тогда Альф бросил в сапог целую кучу вшей и улетел.
АЛЬПЫ
Эти зловредные порождения тьмы способны принимать любой образ. Среди людей часто появляются в облике маленькой сморщенной старушки, довольно безобидной с виду. Но могут выглядеть и соблазнительной девицей, и козленком, и деревом. Часто мучают домашних животных.
Одна женщина, живя на окраине Кёнигсберга, имела корову. В Пруссии с давних пор летом хозяйки оставляют на ночь коров привязанными на выгоне. Вот как-то утром эта женщина обнаружила, что вымя ее коровы пусто. Вечером – та же история. Женщина встревожилась.
«Ну, хорошо, - думала она. - Возможно, ночью какой-нибудь нищий выдоил корову и напился молока. Но кто же рискнет днем доить чужую скотину?»
Надо сказать, что была она вдовой, а ее единственный сын подрабатывал в столице подмастерьем на стройке. А женщина не могла бросить домашнее хозяйство и сутками стеречь корову. Поэтому не было у нее молока ни на другой день, ни на третий. Она не знала, что и думать. Решила дождаться сына, который должен был прийти домой в воскресенье.
И вот в выходной, вместо того, чтобы отдыхать от тяжких трудов, сидит сын этой женщины в поле под кустом и стережет корову. Дело шло к вечеру, никаких нищих поблизости и в помине не было, а парня так и подмывало плюнуть на эту затею да пойти к приятелям – побаловаться пивком. Вдруг слышит он странные звуки – не то шаги, не то лепешки коровьи в траву шлепаются. Высунул голову из куста и видит: что-то круглое скачет под ногами коровы. Привстал парень, а в это время то, что прыгало, подскочило повыше и вцепилось в коровье вымя. «Ну, - думает подмастерье. - Чем бы ты там ни было, а я тебя прищучу!»
Подбежал, бросился под корову и схватил то, что висело у нее на вымени. Стал разглядывать и глазам не верит. В руках у него была обыкновенная, круглая головка сыра. Да такая аппетитная, ароматная, что не удержался парень и откусил кусок. Стоит, жует сыр и думает:
«Что же я теперь матери расскажу? Как я в поле за сыром охотился? Так не поверит. Засмеет еще. Скажу, что поймал нищего, да прогнал его – больше не придет. А сыр в сундук брошу. Завтра мне на работу, вот я его с собой и захвачу. Сам поем и товарищей угощу».
Так он и сделал.
Утром стал подмастерье собираться в Кёнигсберг. Вспомнил про сыр, полез в сундук и обмер. Лежит в сундуке скрюченная старушка, а в том месте, где у нее нос должен быть, нет ничего – откушено.
Случай этот, когда альп, пристрастившись к молоку, обратился сыром - единственный. Чаще и облик их, и страсти были совсем иными. Любимым занятием альпов было мучить людей по ночам, превращаясь в свинцовую или оловянную иглу. Обычная такая игла, швейная, только чуть крупнее и находится не там, где ей положено быть – в подушечке для игл, а в постели облюбованного человека, норовя вонзиться в живот. Единственный совет – при резкой боли в животе среди ночи, встать и обыскать постель. Наверняка где-нибудь в матрасе вы наткнетесь на оловянную швейную иглу. Нужно взять ее, свернуть в кольцо, да так, чтобы острие иглы вошло в ушко. И спокойно ложитесь спать. Боли – как не бывало. Вот только утром вы можете найти у кровати окоченевшую старушонку в странной позе – свернутой калачом так, что голова ее окажется в собственном заду.
СТАРЫЙ ПЕТЕРС
Дорога, которая связывает косу с Самбийским полуостровом, у поселка Росситтен проходит вплотную к озеру. Было время, ни один человек не мог пройти по ней без того, чтобы не оказаться мокрым. Представьте себе: вы подходите к Росситтену; светит солнце, в елях возятся, насвистывая песенки, пичуги; воздух – хоть ложкой ешь; на душе радостно и покойно, и вдруг – справа, из озера – фонтан воды, и вы стоите, весь в тине и сплевываете головастиков. В сухое время года это место на дороге можно обойти лесом, но осенью или весной жители поселка норовили прошмыгнуть мимо как можно быстрее. Кое-кому удавалось. Но большей частью, люди приходили домой промокшие, перепуганные и злые.
В то время в Росситтене держал трактир бывший военный моряк, человек смелый и решительный. Вымокший однажды до нитки у озера, он не стал сломя голову бежать от проклятого места, а подошел к берегу и крикнул:
- Кто тут есть?
- Я! – ответили ему из озера.
- А ты – кто? – спросил трактирщик.
- Старый Петерс.
- Зачем же ты, Старый Петерс, людей водой обливаешь?
- Это у меня шутка такая, - говорит Старый Петерс. Скучно мне тут, вот я и веселюсь.
- Дурацкие у тебя шутки, - говорит ему трактирщик.- А если тебе скучно, так не сидел бы в тине, а пришел ко мне в трактир, я бы тебе рюмку поднес.
- Ты что, приглашаешь меня?
- А почему бы и нет? Заходи, когда время будет. Только ты эти свои шутки оставь. Негоже людям одежду портить.
- Договорились, - сказал Старый Петерс.
Об этом происшествии трактирщик никому не рассказал. Мало ли – на смех поднимут, а он считался человеком трезвым, рассудительным. Однако, через неделю-другую, стали в поселке поговаривать, что по дороге теперь можно ходить без опаски. Вот уж, сколько народу прошло, а все сухие.
А как-то поздно вечером, трактирщик уже собирался закрывать заведение, входит к нему крепкий высокий мужик в рыбацкой куртке, в фуражке. Ни дать, ни взять - шкипер.
- Ты меня обещал угостить, вот я и пришел, - говорит он, вываливая на прилавок большую рыбину.
- Старый Петерс?- спрашивает трактирщик.
- Я и есть.
Тут они сели, выпили, закусили. Слово за слово, разговорились так, что почти до самого утра и просидели. А перед самым рассветом Старый Петерс ушел.
Скоро о дружбе трактирщика с водяным знал весь поселок. Кто-то поверил в это, другие с сомнением качали головами. Но обсуждали, как водится, на каждом углу. Дошло до того, что один отчаянный малый сам пошел к озеру и крикнул:
- Старый Петерс, ты здесь?
- Здесь, - отвечает ему Старый Петерс.- Где же мне еще быть?
- Завтра у моего сына крестины. Придешь?
- Приду, раз зовешь. Дело хорошее.
Счастливый отец всем рассказал, что на крестинах будет сам Старый Петерс. Но праздник в разгаре, а его нет. Народ, который сбежался, чтобы на водяного посмотреть, потихоньку стал расходиться, посмеиваясь над хозяином. Тот и сам был не рад, что разболтался. Но в сумерки, после вечерней службы в церкви, в дом явился крепкий мужик похожий на шкипера с большой корзиной живой рыбы.
- Это мой подарок крестнику,- сказал он. Потом подошел к младенцу, посмотрел на него, поцеловал в лоб и произнес:
- Ты будешь рыбаком. И рыба станет сама ходить за твоими сетями.
Так оно после и было. А в тот вечер Старый Петерс присоединился к компании празднующих и веселился со всеми до утра. Говорят, что шутки его были грубоваты, но рыбаки и сами народ не очень утонченный, так что этого никто не замечал. С той ночи Старый Петерс стал душой всех праздников Росситтена. Тем более что с началом этой дружбы сети рыбаков никогда не пустовали.
ЖЕНА СКРИПАЧА
Когда-то в поселке Росситтен на Куршской косе, у самого залива стоял дуб. Никто не знал, сколько ему лет, но был он таким огромным, что рыбаки, возвращаясь домой, пользовались его далеко видной кроной, как маяком. А в дубе было такое же старое, как он сам, дупло. Уходя в залив, каждый рыбак считал обязательным для себя бросить в него пфенниг – на удачу. Дуб редко подводил, и рыбаки Росситтена считались самыми удачливыми на косе. Но однажды кто-то из чужаков – туристов во множестве появившихся в последние пару веков в тех местах, выпилил в дубе дыру и выкрал из дупла деньги, накопившиеся за сотни лет. И дуб в ту же ночь засох. Чуть позже волны залива подмыли песок у его корней, он рухнул в воду, и та растворила его в себе без следа. А вместе с дубом и множество легенд и сказок Куршской косы, связанных с этим деревом. Но эта история случилась у доброго старого дуба как раз в то время, когда он уже лежал поверженный, но волны еще не успели смыть его в воды залива, оттого и запомнилась.
Герою нашего рассказа досталась от деда скрипка. Отец его на ней не играл по причине природной неспособности, а вот он быстро выучился управляться с инструментом, и был желанным гостем на праздниках. А когда выпадало молодому человеку свободное от крестьянского труда время, он шел на берег залива к древнему дубу и там упражнялся в игре.
К концу лета, вечером, когда вода в заливе особенно теплая, он, как всегда, пришел со скрипкой к своему заветному месту, и вдруг наткнулся на ворох зеленой одежды, будто сотканной из водорослей. А за камышом раздавался плеск и девичьи голоса. Скрипач подкрался, раздвинул стебли и увидел трех прекрасных белокожих девушек, резвящихся нагишом в воде. Неизвестно, сколько он так стоял, подглядывая, но одна заметила его, вскрикнула, и девушки бросились к берегу. Но скрипач был резвее и первым схватил их одежды, запихав себе под рубаху. Раз уж начал игру, надо продолжать. И он изо всех сил делал вид, что не отдаст одежды, как бы его ни упрашивали. Выглядело это так правдоподобно, что девушки, разозлившись, даже облили его водой. Тогда скрипач повернулся, будто собираясь уйти. Купальщицы выбежали на берег и вцепились в его рубаху. Вот когда парень мог вволю налюбоваться на них. Но почему-то он струхнул, хоть старался и не выказывать этого.
- Посмотри, - сказала одна из девушек. – Мы стоим перед тобой совсем голые, нам стыдно, так отдай же хоть накидки, чтобы мы могли прикрыться, а потом поговорим об остальном платье.
- Хорошо, - будто нехотя, согласился скрипач. На самом деле, он уже рад был бы прекратить эту игру. – Я отдам ваши накидки, только отойдите подальше.
- Это чья? – спросил скрипач, поднимая в руке накидку после того, как девушки отошли к воде.
- Моя, - сказала одна.
К изумлению скрипача, девушка, едва набросив накидку на плечи, обернулась большой рыбой и плюхнулась в воду. То же произошло и с другой купальщицей. Скрипач хотел отдать и последнюю накидку, но вдруг взглянул девушке в глаза и был сражен их красотой и кротостью. Эта девушка была самой красивой из всех, и скрипач понял, что вот оно – его счастье. И не смог отказаться от него. Он уже понял, что главное в зеленой одежде – накидки, потому отдал красавице только платье, и она не смогла превратиться в рыбу. Молодой человек взял сирену за руку и повел домой через весь Росситтен. Рыбаки останавливались, пораженные ее красотой, а женщины удивленно разглядывали изумрудное платье.
Дома скрипач объявил родным, что привел жену. Переодел ее в обычное крестьянское платье, а зеленые одежды спрятал в сундук, повесив ключ от замка себе на шею.
С этого дня жизнь в доме резко изменилась. Коровы давали молока столько, что приходилось занимать посуду, пока не купили новую. В поле было больше картофеля, чем почвы, а зерно, никогда не родившееся на косе, приносило такие урожаи, что жители Росситтена уже не покупали муку на материке. Того, что давало одно хозяйство, хватало всему поселку.
Родители скрипача не могли нахвалиться своей невесткой. С ее появлением, в доме появился невиданный доселе достаток. Она была ласковой и приветливой со всеми, не чуралась никакой работы. По вечерам, вместо того, чтобы стоять у калитки и чесать язык с подругами, как это водится у других, она, сидя в саду, занималась рукоделием – что-нибудь шила или сучила нитку, тихо напевая нежным голосом песни, языка которых никто не понимал.
Бывало, она задумается и долго сидит, глядя на зеркало залива, видневшегося за домами. Единственное, что смущало родителей скрипача – она всегда была печальна, и никто не видел улыбки на ее устах. Поначалу думали: вот родится ребенок, она и оттает. Но нет – родился первенец, за ним и другой малыш, а невестка так и не повеселела, хоть и видно, что любит она и мужа своего, и детей. По-прежнему была она бледна и грустна.
Довелось молодому супругу ехать по делам в Кранц. Отозвал он мать в сторонку и, вручив ключ, строго-настрого наказал ни в коем случае не открывать сундук при невестке. Мать пообещала. Он уехал. А невестка сразу к матери: Откройте, мол, сундук. Очень хочется посмотреть, что за сокровища прячет там мой супруг?
Мать не соглашалась.
- Ну что такого, - говорила невестка, - если я одним глазком гляну на то, что там лежит?»
«И правда, - думает мать скрипача, - Что в этом плохого? Она столько сделала для семьи, неужели ей нельзя и заглянуть в сундук?»
И открыла крышку. А та – хвать накидку, да себе на плечи. Яркий белый свет полыхнул в доме, такой ослепительный, что мать зажмурилась. А когда открыла глаза, невестки уже не было.
Скрипач впоследствии так никогда и не женился. И хоть дела в хозяйстве по-прежнему шли хорошо, он оставался безутешен. Дети росли крепкими, здоровыми и работящими. Вот только замечали люди, что слишком много времени они проводят у воды залива, иногда тихо напевая песни на, никому не известном, языке.
ЖЕЛАННЫЙ КОНЬ
К востоку от Фишхаузена, справа от шоссе на Кёнигсберг, вдоль залива раскинулось огромное Конское болото. Глухое, таинственное место.
Где-то в болоте, или возле него, водится оборотень, являющийся людям в образе коня – стоит только очень захотеть этого. Конь выполнит любые пожелания, но только, если ты сможешь обладать им. Фокус заключается в том, что сам конь всячески сопротивляется попыткам завладеть им причем, часто не совсем обычными способами.
Один юноша из Фишхаузена, гостил у своих родственников и возвращался домой уже поздно. В пути его застиг ураган. Он так устал, что хотел от жизни только одного – коня, чтоб поскорее добраться до дому. И конь оказался перед ним. Юноша с радостью взобрался на него, но тут же, в ужасе соскочил на землю и пустился прочь изо всех ног. У коня не было головы.
А другому человеку – крестьянину, как-то здорово не везло. И урожай не выдался, и жена приболела… Ну, знаете, как это бывает?
Вот сидит он, пригорюнившись, у себя во дворе и думает:
«Мне бы того желанного коня, уж я как-нибудь с ним управился!» А конь – тут, как тут – стоит и копытом бьет. Крестьянин подкрался к нему, накинул веревку и поволок в сарай. Только конь наполовину в дверь вошел, как сразу начал увеличиваться. И вот уже трещит притолока, сыплется известка с потолка. Крестьянин испугался и отпустил веревку. Конь убежал.
На другой день крестьянин изготовил уздечку из кованой цепи, смастерил во дворе станок из дубовых балок, сел и снова стал думать о коне. Тот опять появился. Крестьянин накинул на него железную уздечку, затащил в станок и привязал. Конь не увеличивался и вообще вел себя, как самый обычный. Правда, когда крестьянин поднес ему сена, он не стал есть.
К вечеру крестьянин решил попробовать завести коня в сарай. Тот не сопротивлялся. Но в сарае ничего не ел, хотя крестьянин предлагал ему даже белый хлеб.
Так было восемь дней. Конь не ел и не пил. На девятые сутки, ночью, сарай загорелся. Беду вовремя заметили соседи и сарай потушили. Но ни коня, ни каких бы то ни было признаков его пребывания, не нашли.
СТРАНА АИСТОВ
Если верить одной легенде - это страна, куда на зиму слетаются аисты всего мира; по другой – там зимуют только наши, прусские, аисты. Так или иначе, постоянно там живут совсем особые, разумные птицы. У них есть свой магистр, свои рыцари, свои крестьяне и ремесленники. Но наверняка никто ничего об этой стране не знает. Ведь ее никто никогда не видел.
Где-то на Самбийском полуострове, кажется, в Конском болоте, но может быть совсем в другом месте, есть загадочная и прекрасная Страна Аистов, краше которой нет в этом мире. Но страна эта окруженная высокой стеной, попав за которую однажды, человек уже никогда не сможет вернуться домой. Аисты его не отпустят.
Был один отчаянный, который долгие годы искал Страну Аистов и однажды нашел. Он влез на высокую стену, встал во весь рост и крикнул: «Боже, как это красиво!» и спрыгнул вниз, на ту сторону.
Был другой, который нашел ту страну. Но он оказался благоразумнее первого и прежде, чем влезть на стену, привязал себя веревками к корням деревьев. Там, на вершине стены, он тоже крикнул: «Господи, до чего же тут красиво!» Но веревки не дали прыгнуть на ту сторону, и он упал на эту.
Говорят, с тех пор он стал угрюмым и злым, и никто больше не слышал от него ни единого слова.
Никто теперь не может с точностью сказать - где эта Страна Аистов находится – в Конском болоте, или в каких других? И вообще – есть она на самом деле, или ее и нет совсем, а все это выдумки наших слишком романтичных соотечественников?
ЛОШАДИНАЯ НОГА
На Самбийском полуострове живет мелкий народец - барстуки – карлики размером в локоть и меньше. Живут они как в дубравах, так и возле жилья – в окрестностях хуторов и небольших поселков. В последнее время их стало мало, и они редко показываются людям. Но и сейчас рачительные хозяйки стараются привлечь барстуков и всячески угодить им. К праздникам ставят где-нибудь в сарае стол, накрытый чистой скатертью со всякого рода снедью и пивом. Если к утру на столе ничего не осталось, значит - барстуки благоволят к дому, и можно ждать достатка и прибыли. Они и за животными присмотрят – постерегут, что б ласка корову не извела, что б хорек птицу не вырезал; последят, что б поросята у сосков матки не дрались. Крыс от зерна отгонят, мышиные норы щепками да камешками заткнут. Если же еда оказалась нетронутой, значит - барстуки ушли – жди несчастья. Но хуже всего считается как-нибудь обидеть их. Много беды могут принести. А то и дом подожгут. Но вообще-то они старались жить с людьми в мире.
Один крестьянин выехал к вечеру собрать своих лошадей, которых выпустил пастись в рощу. Скачет он через поле и вдруг видит – наперерез бежит барстук. Конь крестьянина едва не раздавил его. Тот бросился прямо под копыта. Крестьянин разозлился и хотел огреть карлика плетью, но барстук закричал, что за ним гонится волк. Он умолял взять его с собой. Человек сжалился.
Вдвоем они проехали с полмили – по-нашему, около трех километров – и барстук попросил опустить его на землю. Он горячо поблагодарил крестьянина и сказал, что в благодарность за спасение жизни, он дарит ему то, что первым попадется на дороге.
- Только сохрани это и не выбрасывай! – предупредил карлик и скрылся в придорожных кустах.
Первый же предмет, который нашел крестьянин, оказался лошадиной ногой. Он не хотел ее брать, но потом подумал, что может бросить кость своей собаке, когда вернется домой, и привязал ногу к седлу.
Когда же он вернулся домой, то обнаружил, что к седлу привязан куль с серебряными деньгами.
Однако и среди барстуков, как и у людей попадались прескверные личности. Один такой – по имени Трампель надолго запомнился обитателям полуострова.
БАРСТУК - ВРЕДИТЕЛЬ
Однако и среди барстуков, как и среди людей, попадались прескверные личности.
Например, рассказывают, на хуторе возле поселка Санкт Лоренц барстук просто житья не давал хозяевам – то в коровье молоко овечьего навоза набросает, то ячмень ночью по всему двору разметает, а то и вовсе возьмет, да перед самым дождем черепицу с кровли дома скинет. Да вдобавок приноровился тот барстук пробовать всю еду, какую найдет в доме. Принесет хозяйка к столу кусок ветчины, а он уже изрядно надгрызен. Достанет из ларя буханку хлеба, а у нее вся горбушка обкусана.
И так эта жизнь надоела хозяину хутора, что тот собрал однажды семью, загрузил по быстрому пожитки, какие попались на глаза, в телегу, поджег свой хутор, да и пошел наниматься в работники - в Санкт Лоренц. Только отъехали, слышит крестьянин, сзади из-под груды посуды на задах телеги голос:
- Вовремя мы съехали… А то бы сгорели все…
Оглянулся он, а в медном тазу, в каких у нас хозяйки на зиму сливовое варенье варят, сидит его барстук и хозяйскую головку сыра доедает.
БАРСТУК ПО ИМЕНИ ТРАМПЕЛЬ
Человечек этот обладал настолько невыносимым и сволочным характером, что от него даже пытались отделаться родители – барстуки. Вот как это было.
На хуторе одна женщина-солдатка родила пригожего ребенка. Измученная родами, она уснула, а когда проснулась, обнаружила возле себя маленького уродца с большой головой и длинным носом, непрестанно кричавшего визгливым голосом. Она накормила ребенка, но как только тот оторвался от груди, тут же опять стал кричать. Так продолжалось несколько дней. Уродец все время ел и кричал.
Обессиленная женщина не знала, куда и деваться от такой напасти. Не могла же она сидеть возле ребенка бесконечно. Как-то раз она все же вышла во двор передохнуть. Вдруг ей показалось, что в доме непривычно тихо. Грешным делом она даже подумала, что Господь прибрал этого несносного ребенка. Потихоньку подойдя к окну, она заглянула в дом. И что же? Ребенок танцевал на столе, припевая: « Как хорошо, что матушка не знает, что я барстук!»
Перепуганная мать вбежала в дом, но только увидела, что ребенок по-прежнему лежит в кроватке и визжит диким голосом, как визжал все дни до этого.
Со страху женщина убежала с хутора и помчалась к своей тетке в Хайлиген-Кройц. Когда она рассказала все, старуха покачала головой и сказала: «Это не твой ребенок. Это подкидыш». Потом, заперев двери и окна ставнями, она на ухо нашептала то, что нужно сделать.
Женщина вернулась домой и, не обращая внимания на визг карлика, жарко натопила печь, потом взяла Трампеля на руки, подошла к открытой топке, размахнулась и крикнула: «Я бросаю!» В этот миг откуда-то прибежал барстук и, бросившись на колени, стал умолять пощадить ребенка, обещая взамен вернуть ее младенца. Так и случилось. Барстук, подхватив брыкающегося Трампеля, исчез за печкой.
КАМЕНЬ НА ПИЛБЕРГЕ
На склоне горы Пилберг, что расположилась на западе от поселка Краам, когда-то лежал камень, который не так давно был сброшен в глубокий овраг – Хелл. Там он лежит и до сих пор. Камень удивительно похож на стол, по обе стороны от которого сидят дети. Головы и плечи изображения со временем обкололись, и лица с трудом угадываются. Но руки, лежащие на столе, различить легко. Хорошо можно разглядеть игральные карты в руках, как и колоду посреди гладкой поверхности столешницы. Тут же, на столе, отчетливо видны углубления, в которые обычно играющие кладут деньги.
Про этот камень рассказывают, что когда-то барстук Трампель, совращал на Пилберге детей игрой в карты во время церковной проповеди. Пастор кирхи Краама каким-то образом узнал об этом и проклял подростков. Ну а Трампелю повезло – он как-то вовремя учуял опасность и сбежал.
Но это не вся история. У нее есть продолжение, растянувшееся во времени буквально до наших дней.
Пастор и сам не знал, что его проклятие обретет такие последствия. Сразу после того, как дети окаменели, он, осознав, что натворил, слег от переживаний и вскоре умер. А за ним, совершенно неожиданно умерла и его молодая вдова. Прихожане пригласили другого пастора, а почивших, как и полагается, схоронили на церковном погосте. Но вот что странно – вскоре люди заметили, что с кладбища исчезла могила пастора и его жены вместе с надгробием, будто их никогда и не было. Более того, как ни пытались, никто не мог вспомнить ни имени, ни фамилии усопших! Так они и остались безымянными «тот пастор, что проклял детей с супругой» в памяти прихожан кирхи Краама.
Но и это еще не все. Через какое-то время по округе поползли слухи, что по утрам в хорошую солнечную погоду на Пилберге стали замечать молодую женщину, которая, сидя на проклятом камне, расчесывает свои длинные золотистые волосы. При чьей-либо малейшей попытке подойти к ней, женщина исчезала. Она никогда не вставала, не оборачивалась на оклики, и нигде больше не появлялась. Она просто каждое яркое солнечное утро сидела на камне и расчесывала, светящиеся золотом на солнце, волосы. Поговаривали, что это будто бы привидение молодой жены пастора, чье имя все забыли, но никто ничего в точности не знал, поскольку ни один человек не видел призрак вблизи.
С годами к этому странному видению привыкли и перестали обращать на него внимание.
Шло время. После очередных военных потрясений в этих местах появились другие люди другой культуры, говорившие на другом языке, которые ничего не знали ни об истории камня на холме, ни о пасторе чье имя когда-то было забыто. Но и среди них появились те, кто видел, сидящую на камне на вершине Пилберга, золотоволосую женщину.
После очередного всплеска слухов о причесывающейся женщине, камень зацепили тракторами и скинули в овраг. А землю на холме распахали и засеяли ячменем.
В первое же погожее утро женщину, расчесывающую золотистые волосы, увидели почти на том же самом месте, сидящей на небольшом валуне, вывернутом из земли плугом. Больше ее никто не пытался изгонять с Пилберга. Переселенцы постепенно стали привыкать к своей новой родине, и перестали обращать на привидение внимание.
ТРАМПЕЛЬ И МОЛОДАЯ МАТЬ
В Диршкайме у женщины заболел ребенок. Чтобы он поскорее уснул, мать легла с ним в постель и, плачущего, успокаивала. Когда ребенок уснул, женщина еще не спала. Вдруг она видит – открывается входная дверь, в нее просовывается голова барстука с длинным носом и начинает строить мерзкие рожи. Женщина эта отличалась набожностью и кротким нравом. Она произнесла молитву, и барстук ушел. Но на следующую ночь опять явился и стал показывать язык, и демонстрировать всякие непристойные телодвижения. На третью ночь, видя, что кривляньями женщину не пронять, карлик вошел в дом, взобрался на кровать и, схватив тесемки от чепца, стал душить ими женщину.
Барстук тянул тесемки так сильно, что, в конце - концов, оторвал их. Тогда он перебрался по женщине к ее ногам и начал выкручивать там пальцы. Все это время женщина только молилась. Но упрямый барстук не унимался и выкрутил ей почти все пальцы на ногах. И тогда женщина не выдержала. Она вскочила с кровати, сбросив карлика на пол, схватила кочергу и со словами: «Господи! Не внемлешь ты моим молитвам!» – со всего маху огрела барстука кочергой по спине. Трампель, визжа от боли, выскочил из дома. Больше он там не появлялся.
Таких рассказов ходило по Витланду множество. Впрочем, не только в этой земле множились слухи о проделках Трампеля. По всей Самбии долгое время только о Трампеле и говорили. Тот не упускал случая, чтобы как-нибудь не напакостить людям. И никто ничего не мог с этим поделать. Потому что, как выяснилось впоследствии, справиться с ним мог только тот, кто сам безгрешен.
ТРАМПЕЛЬ И ПАСТОР «ТЮФЯК»
На западном берегу полуострова жила одна глупая и заносчивая девица. Вбила она себе в голову, что выйдет замуж только за того, кто принесет ей в подарок красный корсаж. Вот этим молодцем и оказался Трампель. Родители и родственники невесты схватились за головы, когда увидели того, кто собирается стать их зятем. Но слово не воробей… Пришлось готовиться к свадьбе.
Со всей округи сбежались люди - посмотреть на Трампеля – жениха и посмеяться над незадачливой невестой. Музыканты были приглашены из Фишхаузена. А надо признать, что им очень не понравился тот, кого они должны были веселить. Так что, рассевшись, они начали не с танцевальных ритмов, а с церковных мелодий. Трампель пришел в ярость. Он-то рассчитывал мелким чертом скакать в хороводе, а тут ему предложили музыку, от которой его подлая душа затрепетала. Он сбежал в дом, забрался в духовку печи и завыл там так, что народ в страхе разбежался со двора, а скот в сарае невесты попадал замертво. На этом свадьба и закончилась.
Но Трампель вовсе не собирался покидать духовку. Еды в доме было наготовлено достаточно, и он мог там сидеть очень долго. Семья же невесты не могла и приблизиться к собственному жилью.
Голодные и несчастные они бродили днем и ночью по поселку, упрашивая каждого встречного изгнать карлика из печи. Его никто не мог выгнать. Не помогали ни уговоры, ни проклятия, ни молитвы пасторов. Как только кто-то подходил к дому невесты и пытался заговорить с барстуком, тот начинал громко выкрикивать все грехи подошедшего. Так что любой в страхе убегал прочь.
Вот тогда кто-то вспомнил, что в Побетене
появился очень благочестивый старый пастор по прозвищу «Тюфяк». Послали и за ним.
Трампель, едва заслышав, как повозка пастора въезжает во двор, запрыгал в духовке, как блоха, взвизгивая и выкрикивая ругательства. А когда пастор обратился к нему, перебил, крича: «Пошел прочь, старый Тюфяк! Не тебе меня выгонять! Разве не воровал ты еще в детстве? Кто, как не ты, таскал булочки из хлебного ящика?»
Пастора было трудно смутить. Он смиренно ответил:
- Это случилось, когда я был еще ребенком. Но с тех пор прошло много лет, а Бог милостив – он простил мне давнишние грехи.
Но Трампель продолжал ругаться. Так они сражались почти сутки, и за это время барстук перепробовал все свои уловки. Например, он стал придумывать грехи. Однажды начал кричать, будто знает о том, как пастор крадет снопы с чужих полей. Но вся его злоба разбивалась о благочестие и мудрость Тюфяка. В итоге измученный барстук угомонился, и сам стал просить выпустить его из духовки и дома, выторговывая себе в обмен дохлую свинью, что якобы лежит в ольшанике неподалеку от поселка. Пастор согласился, но поставил в условие, что сам сходит с Трампелем посмотреть на эту свинью. Оказалось, что в роще вместо свиньи лежал мертвецки пьяный крестьянин. Тюфяк разозлился на барстука за коварство, схватил его, сунул в мешок и закинул к себе в повозку. Так, в мешке, Трампель доехал до Гартивингенских болот, что возле дороги на Кёнигсберг, где пастор Тюфяк вытряхнул его и властью данной от Бога, заключил в этих болотах, запретив появляться среди людей.
До сих пор в том месте, у шоссе Кёнигсберг – Раушен, в овраге слышны ругательства и визг барстука Трампеля. Но никто уже не может его увидеть.
Был некогда в Пруссии замок Кройцбург. Стоял он против уютного одноименного городка. Теперь замка уж нет, а вместо городка – поселок Славское Багратионовского района. А ведь некогда знаменитые были места. И не только славным боевым прошлым, столько тем, что замок был резиденцией великого мага, авантюриста и советника герцога Альбрехта – Павла Скалиха. Известность принесло замку Кройцбург несметное количество жутковатых слухов и легенд, слагавшихся о тех местах. Особенно настойчивы рассказы о «женщине в белом» - видении веками преследовавшем горожан. Никто не знал – кто эта женщина, и за что ее душа обречена на вечные скитания вокруг замкового холма, но многие из горожан пытались помочь ей избавиться от чар темных сил.
Однажды в воскресенье, слегка подвыпивший по поводу выходного дня, крестьянин шел в церковь, к службе. Вдруг видит – у тропинки на камне сидит женщина в белом платье. Крестьянин был уже достаточно смелым для того, чтобы снять шляпу и поздороваться.
А женщина смотрит на него и молчит. Крестьянин прокашлялся и сказал громче:
- Добрый день, уважаемая!
Женщина опять не ответила. Тогда крестьянин разозлился, надел шляпу и говорит:
- Ну, если тебе лень и рот открыть, чтобы поздороваться с порядочным человеком, так и я с тобой больше не желаю разговаривать.
Поворачивается и уходит. И слышит жалобное, как стон:
«Ну почему ты не приветствовал меня в третий раз? Я была бы спасена…»
Крестьянин хотел вернуться, но увидел только, как легкое облако унеслось к замковой горе.
ЖЕНЩИНА В БЕЛОМ И СОБИРАТЕЛЬНИЦА ТРАВ
Девушка - горожанка Кройцбурга - собирала на замковой горе целебные травы. Внезапно перед ней появилась Женщина в белом и спросила:
- Хочешь меня спасти?
- Конечно, - ответила девушка, много слышавшая о страданиях души этой женщины.
- Тогда ты должна дать мне слово хотя бы три дня жить праведной жизнью – не обманывать, не красть и молиться за меня. Нарушишь обет – плохо тебе будет, а я останусь в заточении.
Девушка подумала, что и так достаточно безгрешна, а обманывать или красть ей и в голову никогда не приходило. И с легким сердцем дала обещание.
Прошло два дня. Девушка без труда выполняла обет и несколько раз в день молилась о спасении души Женщины в белом. На третий день пошла к замковой горе за травами. Дело шло к вечеру, и она, набрав полную корзину, возвращалась домой. Вдруг ее окружили воины и, угрожая смертью ей и ее близким, потребовали, чтобы девушка пробралась в замок и открыла ночью его ворота. Выполнив требование, она получила бы полную корзину золота вместо травы.
Девушка сильно испугалась, от страха начисто забыла данный ею обет, и пошла в замок.
Ночью, как только она пробралась к воротам с украденным у стражи ключом, ее настигла стрела, пущенная Женщиной в белом.
ЖЕНЩИНА В БЕЛОМ И ПОДМАСТЕРЬЕ
Некий подмастерье долго размышлял над несчастливой участью Женщины в белом. В конце – концов, он решил, что отправится на замковую гору и сам предложит свои услуги.
Женщина, появившись перед ним, горячо поблагодарила юношу за добрый порыв, но сказала, что теперь, после стольких лет власти, темные силы неохотно отпустят ее. Но все же есть одно средство, последнее…
- Я не знаю, можно ли тебя просить об этом? Понадобится много мужества, а хватит ли его у тебя?
Подмастерье ответил, что ради ее спасения готов на любой подвиг.
- Но знай, если ты отступишь или не сможешь совершить то, что от тебя требуется, я навсегда останусь в плену.
Юноша заверил, что этого не случится. Тогда женщина рассказала об условиях испытания. Подмастерье должен прийти к замку ночью с той стороны, где восходит солнце, и поцеловать трех животных, которые будут ждать в условленном месте, у пня.
Подмастерье пришел к нужному пню и увидел огромную жабу. Собравшись с духом, юноша поцеловал ее, и жаба тут же превратилась в гадкую шипящую змею с раздвоенным жалом. Подмастерье поцеловал и змею, а та вдруг выросла до гигантских размеров и стала драконом с огнедышащей пастью. Юноша так испугался, что упал без чувств.
Очнулся он только утром.
С тех пор ни в замке, ни возле него Женщину в белом уже никто не видел. Но это не значит, что она пропала совсем. Говорят, что теперь она сидит взаперти в глубине горы и стережет сокровища язычников.
Что это за сокровища – не совсем понятно. Но слухи о них так обильны, что не один авантюрист уже пробовал рыться в замковой горе Кройцбурга. В начале двадцатого века некий торговец из Кёнигсберга даже организовал целую экспедицию, которая исковыряла всю гору, но так ничего и не нашла. Но это другая история.
ИСКАТЕЛИ СОКРОВИЩ И МАЛЬЧИК
Однажды компания мужчин, имея будто бы абсолютно достоверный план подземелий, рылась в горе. И вдруг кладоискатели действительно наткнулись на какой-то ход. Он оказался настолько узким, что взрослому туда было не пролезть. Тогда один из мужчин позвал сына. К поясу ему привязали веревку и стали осторожно опускать под землю. Вскоре его ноги уперлись в пол. Оглядевшись, мальчик увидел длинный тоннель, в конце которого горел свет. Он прошел по тоннелю и попал в большую светлую комнату, стены которой были заставлены сундуками. Посреди комнаты был очаг, рядом стояла женщина в белом платье и помешивала что-то в большом котле. Мальчик сначала испугался, но женщина ласково заговорила с ним и спросила: что он здесь делает? Тот объяснил, зачем пришел, и тогда она взяла его шапку и наполнила золотыми монетами. «Только скажи отцу, чтобы больше не посылал тебя, иначе будет очень худо», - сказала она.
Выбравшись из шахты, мальчик рассказал все, что видел. Но алчность его отца и других искателей сокровищ так взыграла при виде шапки полной золота, что они слушать не стали о предупреждении Женщины в белом.
Когда мальчик опять пришел в комнату с сундуками, он увидел, как посуровели глаза женщины. Она молча наполнила шапку и отвернулась.
Мальчик умолял своего отца не посылать его больше под землю. Но блеск золота так ослепил кладоискателей, что они силой опять загнали мальчика в лаз.
Обратно же вытащили только тяжелый камень.
ГЛУПЫЙ ПОДЕНЩИК
Один батрак задержался в поле, окучивая картофель. Домой ему пришлось идти уже затемно. Путь его лежал как раз через замковую гору Койцбурга.
Надо сказать, что в былые времена на замковой горе иногда обнаруживалась тяжелая железная дверь. Ходили слухи, что она вела в подземелья с сокровищами.
Так вот, идет поденщик через гору и вдруг видит прямо на склоне дверь, которую он раньше никогда не замечал. Он нажал ручку – дверь открылась. За ней оказалась длинная винтовая лестница. Спустившись вниз, поденщик очутился в зале, где всюду в беспорядке лежали груды золота. А среди сокровищ расхаживала женщина в белом платье. Заметив онемевшего от изумления батрака, она предложила ему взять что-нибудь с собой. Женщина сказала, что знает, как тяжело живется его семье, и потому решила помочь.
Поденщик набил кепку золотом и, вежливо поблагодарив, попятился.
- Ты можешь еще прийти, - сказала женщина. – Но не больше двух раз.
Поденщик на радостях бросил работ и стал пировать с утра до поздней ночи. Очень быстро деньги кончились, и он опять пришел к двери. И опять получил кепку полную монет.
Он приходил и в третий раз, но и те деньги незаметно растаяли. Тогда он явился в четвертый. Дверь была на том же месте, что и прежде. Только на сей раз она не поддавалась, как поденщик ни крутил ручку. Тогда он стал ругаться, кричать и бить в дверь ногами. Откуда-то налетел ураганный ветер, да такой, что сбил батрака с ног и покатил его вниз по склону.
ДВЕНАДЦАТЬ РЫЦАРЕЙ И
ДВЕНАДЦАТЬ МОНАХИНЬ
Давно, еще в те времена, когда в замке Кройцбург жили крестоносцы, а на рыночной площади городка Кройцбург стояла старая ратуша, каждое новолуние повторялось здесь одно видение.
Ровно в полночь на дороге, ведущей от замка, показывалась процессия из четырех повозок запряженных четверками лошадей – две белые впереди, и две вороные сзади. Белые вели себя спокойно, а вороные волновались и взбрыкивали. В первых двух повозках сидели по шесть монахинь – в орденском платье с крестами и четками в руках, но без голов. Кучерами у них были белые ягнята. Следом двигались две повозки с двенадцатью рыцарями. Головы свои они держали в руках, и султаны на шлемах вздрагивали и развевались при движении. Вместо кучеров здесь были черные козлы.
Процессия въезжала в город, потом на площадь, трижды объезжала ее по кругу и исчезала в воротах ратуши. В течение часа оттуда доносились взрывы грубого хохота, разухабистая музыка и визгливое женское пение. Потом монахини и рыцари вновь выезжали на площадь, но в этот раз, в обратном порядке. На огромных, закованных в латы плечах рыцарей покоились женские головки, а на монахинях были шлемы с закрытыми забралами.
Трижды объехав площадь, они удалялись по Замковой дороге.
Это происходило регулярно, при каждой новой луне, вплоть до праздника Троицы 1818 года, когда и ратуша, и почти вся площадь города были уничтожены пожаром. На следующую ночь рыцари и монахини вновь появились, но, покружив по площади и не найдя себе приюта, покинули ее. И больше никогда не возвращались. Но память об этом жутковатом, необъяснимом видении жива и по сей день.
ПОДАРОК МАРКОПЕТА
Один рыбак из городка Фишхаузен припозднился на ярмарке в Кёнигсберге. Рыбу плохо покупали, и пришлось торговать ею до позднего вечера. Была глубокая ночь, когда он на своей лодке огибал выдающийся в залив мыс, который всегда называли Пайзенским носом. Надо сказать, что мыс этот в былые времена пользовался у рыбаков дурной славой. Считалось, что под его обрывом живет масса всякой нечисти – водяные, которые могут перевернуть лодку, сирены, способные ласковыми голосами увлечь моряка в волны залива. А в норах обрыва водились земляные люди – маркопеты - визгливые человекообразные уродцы с рылом не то свиньи, не то обезьяны, и дурным глазом. Упаси Бог попадаться им на глаза! Если в лодке есть рыба, она тут же испортится. Если лодка пуста, в ней мгновенно обнаружится течь. По ночам рыбаки держались подальше от Пайзенского носа, обходя его широкой дугой.
Рыбак, правивший лодкой вдоль берега, уже повернул ее на юг, собираясь обойти мыс, как вдруг с обрыва кто-то крикнул:
- Эй, ты, в лодке, срежь угол!
«Что за чепуха!?» - прошептал рыбак, вглядываясь в темноту, окутавшую берег. Ведь если ему в такой темени ничего не видно, как же с берега кто-то мог увидеть лодку?
«Наверное, это не мне», – подумал он, продолжая свой путь.
- Поворачивай лодку, тебе говорят! Срезай угол! – опять крикнули со стороны берега.
- Кто это кричит? - спросил рыбак.
- Срежь угол, увидишь, - ответили ему.
Рыбак колебался – стоит ли это делать, но человек он был
отчаянный, все-таки направил лодку к берегу. Подойдя ближе, он до рези в глазах вглядывался в смутные очертания обрыва, но все равно ничего не мог разглядеть.
- Ты где? – крикнул он в темноту.
- Здесь, - спокойно ответили ему сверху.
Вдруг что-то тяжелое шмякнулось в лодку. И тут же рыбак почувствовал, как вокруг стало распространяться зловоние. Он подобрался ближе к тому, что лежало посреди лодки, и обнаружил давно протухшую разлагающуюся тушу большой свиньи.
- Ах ты!… Черт бы тебя!.. – закричал рыбак, потрясая кулаками.
Ответом ему был дикий визгливый смех.
Делать нечего, рыбак, стараясь поменьше испачкаться тухлятиной, перевалил ее за борт и поскорее отбыл от проклятого места, ругая себя за глупое любопытство. Домой, в Фишхаузен, он доплыл без приключений. Если не считать того, что всю дорогу его преследовал смрад.
Утром, из-за бессонной ночи, он встал поздно, но тут же поспешил к лодке – отмывать ее от вчерашнего сюрприза маркопетов. И что же он увидел? Те кусочки туши, которые он не заметил в темноте и не выбросил, горели на солнце огнем червонного золота. Даже свиная щетина, кое-где прилипшая к бортам, оказалась золотой.
МОРСКОЙ ЕПИСКОП
Когда-то в море близ Раушена рыбаки выловили водяного епископа с епископской шапкой на голове и даже с жезлом.
Не понимая, как относиться к подобному чуду, они посадили водяного в бочку и отвезли в столицу. К бочке сбежался весь цвет Ордена.
Магистр и несколько епископов земного происхождения попробовали заговорить с водяным, но тот не понимал их и только грустно смотрел прозрачными глазами. Его пытались кормить, угощая то рыбой, то мясом. Он ничего не принимал. Несколько дней орденское начальство старалось объясниться с водяным но, видя, что из этого ничего не выходит, а бедняга только чахнет на глазах, решило отпустить его в родную стихию.
Водяного отвезли туда же, где выловили. Он очень обрадовался, почуяв воду, и, едва оказался в море, истово перекрестился, почтительно поклонился самбийскому епископу, который сопровождал его до Раушена, и навсегда пропал в волнах.
ПТИЦА АЛЬФ
Эта птица водится только в окрестностях Кёнигсберга, нигде больше, и знаменита тем, что встреча с ней обещает нежданное богатство. Говорят, она похожа на ястреба, такая же серая, и была бы неприметной, если б не ее длинный огненный хвост. Полет птицы Альф напоминает падение звезды. Ее очень трудно поймать, но тому, кто сумел это сделать, она приносит деньги, выкупая свою свободу. Многим людям встреча с Альфом помогла разбогатеть.
Но самый любопытный случай произошел с гончаром из кенигсбергского предместья Юдиттен, который сговорился с Альфом, о том, что тот натаскает ему полный сапог денег. Гончар поместил сапог в печной трубе, чтобы визиты Альфа остались для соседей незамеченными. Сразу скажу, что гончар оказался куда хитрее доброй птицы и, прежде чем пристроить в трубе сапог, отрезал у него подметку. Целый день Альф таскал деньги. Время от времени он присаживался на край трубы и спрашивал гончара: «Не полный ли еще сапог?»
- Нет! – кричал гончар, выгребая из печки золото. – Еще не
полный.
В конце концов, Альф так устал, что у него возникли сомнения в честности гончара.
- Ну что, не полон ли еще сапог? – спросил Альф, в очередной раз присев на трубу.
- Нет, не полон, - крикнул ему гончар. – Давай, неси еще!
И тогда Альф бросил в сапог целую кучу вшей и улетел.
АЛЬПЫ
Эти зловредные порождения тьмы способны принимать любой образ. Среди людей часто появляются в облике маленькой сморщенной старушки, довольно безобидной с виду. Но могут выглядеть и соблазнительной девицей, и козленком, и деревом. Часто мучают домашних животных.
Одна женщина, живя на окраине Кёнигсберга, имела корову. В Пруссии с давних пор летом хозяйки оставляют на ночь коров привязанными на выгоне. Вот как-то утром эта женщина обнаружила, что вымя ее коровы пусто. Вечером – та же история. Женщина встревожилась.
«Ну, хорошо, - думала она. - Возможно, ночью какой-нибудь нищий выдоил корову и напился молока. Но кто же рискнет днем доить чужую скотину?»
Надо сказать, что была она вдовой, а ее единственный сын подрабатывал в столице подмастерьем на стройке. А женщина не могла бросить домашнее хозяйство и сутками стеречь корову. Поэтому не было у нее молока ни на другой день, ни на третий. Она не знала, что и думать. Решила дождаться сына, который должен был прийти домой в воскресенье.
И вот в выходной, вместо того, чтобы отдыхать от тяжких трудов, сидит сын этой женщины в поле под кустом и стережет корову. Дело шло к вечеру, никаких нищих поблизости и в помине не было, а парня так и подмывало плюнуть на эту затею да пойти к приятелям – побаловаться пивком. Вдруг слышит он странные звуки – не то шаги, не то лепешки коровьи в траву шлепаются. Высунул голову из куста и видит: что-то круглое скачет под ногами коровы. Привстал парень, а в это время то, что прыгало, подскочило повыше и вцепилось в коровье вымя. «Ну, - думает подмастерье. - Чем бы ты там ни было, а я тебя прищучу!»
Подбежал, бросился под корову и схватил то, что висело у нее на вымени. Стал разглядывать и глазам не верит. В руках у него была обыкновенная, круглая головка сыра. Да такая аппетитная, ароматная, что не удержался парень и откусил кусок. Стоит, жует сыр и думает:
«Что же я теперь матери расскажу? Как я в поле за сыром охотился? Так не поверит. Засмеет еще. Скажу, что поймал нищего, да прогнал его – больше не придет. А сыр в сундук брошу. Завтра мне на работу, вот я его с собой и захвачу. Сам поем и товарищей угощу».
Так он и сделал.
Утром стал подмастерье собираться в Кёнигсберг. Вспомнил про сыр, полез в сундук и обмер. Лежит в сундуке скрюченная старушка, а в том месте, где у нее нос должен быть, нет ничего – откушено.
Случай этот, когда альп, пристрастившись к молоку, обратился сыром - единственный. Чаще и облик их, и страсти были совсем иными. Любимым занятием альпов было мучить людей по ночам, превращаясь в свинцовую или оловянную иглу. Обычная такая игла, швейная, только чуть крупнее и находится не там, где ей положено быть – в подушечке для игл, а в постели облюбованного человека, норовя вонзиться в живот. Единственный совет – при резкой боли в животе среди ночи, встать и обыскать постель. Наверняка где-нибудь в матрасе вы наткнетесь на оловянную швейную иглу. Нужно взять ее, свернуть в кольцо, да так, чтобы острие иглы вошло в ушко. И спокойно ложитесь спать. Боли – как не бывало. Вот только утром вы можете найти у кровати окоченевшую старушонку в странной позе – свернутой калачом так, что голова ее окажется в собственном заду.
СТАРЫЙ ПЕТЕРС
Дорога, которая связывает косу с Самбийским полуостровом, у поселка Росситтен проходит вплотную к озеру. Было время, ни один человек не мог пройти по ней без того, чтобы не оказаться мокрым. Представьте себе: вы подходите к Росситтену; светит солнце, в елях возятся, насвистывая песенки, пичуги; воздух – хоть ложкой ешь; на душе радостно и покойно, и вдруг – справа, из озера – фонтан воды, и вы стоите, весь в тине и сплевываете головастиков. В сухое время года это место на дороге можно обойти лесом, но осенью или весной жители поселка норовили прошмыгнуть мимо как можно быстрее. Кое-кому удавалось. Но большей частью, люди приходили домой промокшие, перепуганные и злые.
В то время в Росситтене держал трактир бывший военный моряк, человек смелый и решительный. Вымокший однажды до нитки у озера, он не стал сломя голову бежать от проклятого места, а подошел к берегу и крикнул:
- Кто тут есть?
- Я! – ответили ему из озера.
- А ты – кто? – спросил трактирщик.
- Старый Петерс.
- Зачем же ты, Старый Петерс, людей водой обливаешь?
- Это у меня шутка такая, - говорит Старый Петерс. Скучно мне тут, вот я и веселюсь.
- Дурацкие у тебя шутки, - говорит ему трактирщик.- А если тебе скучно, так не сидел бы в тине, а пришел ко мне в трактир, я бы тебе рюмку поднес.
- Ты что, приглашаешь меня?
- А почему бы и нет? Заходи, когда время будет. Только ты эти свои шутки оставь. Негоже людям одежду портить.
- Договорились, - сказал Старый Петерс.
Об этом происшествии трактирщик никому не рассказал. Мало ли – на смех поднимут, а он считался человеком трезвым, рассудительным. Однако, через неделю-другую, стали в поселке поговаривать, что по дороге теперь можно ходить без опаски. Вот уж, сколько народу прошло, а все сухие.
А как-то поздно вечером, трактирщик уже собирался закрывать заведение, входит к нему крепкий высокий мужик в рыбацкой куртке, в фуражке. Ни дать, ни взять - шкипер.
- Ты меня обещал угостить, вот я и пришел, - говорит он, вываливая на прилавок большую рыбину.
- Старый Петерс?- спрашивает трактирщик.
- Я и есть.
Тут они сели, выпили, закусили. Слово за слово, разговорились так, что почти до самого утра и просидели. А перед самым рассветом Старый Петерс ушел.
Скоро о дружбе трактирщика с водяным знал весь поселок. Кто-то поверил в это, другие с сомнением качали головами. Но обсуждали, как водится, на каждом углу. Дошло до того, что один отчаянный малый сам пошел к озеру и крикнул:
- Старый Петерс, ты здесь?
- Здесь, - отвечает ему Старый Петерс.- Где же мне еще быть?
- Завтра у моего сына крестины. Придешь?
- Приду, раз зовешь. Дело хорошее.
Счастливый отец всем рассказал, что на крестинах будет сам Старый Петерс. Но праздник в разгаре, а его нет. Народ, который сбежался, чтобы на водяного посмотреть, потихоньку стал расходиться, посмеиваясь над хозяином. Тот и сам был не рад, что разболтался. Но в сумерки, после вечерней службы в церкви, в дом явился крепкий мужик похожий на шкипера с большой корзиной живой рыбы.
- Это мой подарок крестнику,- сказал он. Потом подошел к младенцу, посмотрел на него, поцеловал в лоб и произнес:
- Ты будешь рыбаком. И рыба станет сама ходить за твоими сетями.
Так оно после и было. А в тот вечер Старый Петерс присоединился к компании празднующих и веселился со всеми до утра. Говорят, что шутки его были грубоваты, но рыбаки и сами народ не очень утонченный, так что этого никто не замечал. С той ночи Старый Петерс стал душой всех праздников Росситтена. Тем более что с началом этой дружбы сети рыбаков никогда не пустовали.
ЖЕНА СКРИПАЧА
Когда-то в поселке Росситтен на Куршской косе, у самого залива стоял дуб. Никто не знал, сколько ему лет, но был он таким огромным, что рыбаки, возвращаясь домой, пользовались его далеко видной кроной, как маяком. А в дубе было такое же старое, как он сам, дупло. Уходя в залив, каждый рыбак считал обязательным для себя бросить в него пфенниг – на удачу. Дуб редко подводил, и рыбаки Росситтена считались самыми удачливыми на косе. Но однажды кто-то из чужаков – туристов во множестве появившихся в последние пару веков в тех местах, выпилил в дубе дыру и выкрал из дупла деньги, накопившиеся за сотни лет. И дуб в ту же ночь засох. Чуть позже волны залива подмыли песок у его корней, он рухнул в воду, и та растворила его в себе без следа. А вместе с дубом и множество легенд и сказок Куршской косы, связанных с этим деревом. Но эта история случилась у доброго старого дуба как раз в то время, когда он уже лежал поверженный, но волны еще не успели смыть его в воды залива, оттого и запомнилась.
Герою нашего рассказа досталась от деда скрипка. Отец его на ней не играл по причине природной неспособности, а вот он быстро выучился управляться с инструментом, и был желанным гостем на праздниках. А когда выпадало молодому человеку свободное от крестьянского труда время, он шел на берег залива к древнему дубу и там упражнялся в игре.
К концу лета, вечером, когда вода в заливе особенно теплая, он, как всегда, пришел со скрипкой к своему заветному месту, и вдруг наткнулся на ворох зеленой одежды, будто сотканной из водорослей. А за камышом раздавался плеск и девичьи голоса. Скрипач подкрался, раздвинул стебли и увидел трех прекрасных белокожих девушек, резвящихся нагишом в воде. Неизвестно, сколько он так стоял, подглядывая, но одна заметила его, вскрикнула, и девушки бросились к берегу. Но скрипач был резвее и первым схватил их одежды, запихав себе под рубаху. Раз уж начал игру, надо продолжать. И он изо всех сил делал вид, что не отдаст одежды, как бы его ни упрашивали. Выглядело это так правдоподобно, что девушки, разозлившись, даже облили его водой. Тогда скрипач повернулся, будто собираясь уйти. Купальщицы выбежали на берег и вцепились в его рубаху. Вот когда парень мог вволю налюбоваться на них. Но почему-то он струхнул, хоть старался и не выказывать этого.
- Посмотри, - сказала одна из девушек. – Мы стоим перед тобой совсем голые, нам стыдно, так отдай же хоть накидки, чтобы мы могли прикрыться, а потом поговорим об остальном платье.
- Хорошо, - будто нехотя, согласился скрипач. На самом деле, он уже рад был бы прекратить эту игру. – Я отдам ваши накидки, только отойдите подальше.
- Это чья? – спросил скрипач, поднимая в руке накидку после того, как девушки отошли к воде.
- Моя, - сказала одна.
К изумлению скрипача, девушка, едва набросив накидку на плечи, обернулась большой рыбой и плюхнулась в воду. То же произошло и с другой купальщицей. Скрипач хотел отдать и последнюю накидку, но вдруг взглянул девушке в глаза и был сражен их красотой и кротостью. Эта девушка была самой красивой из всех, и скрипач понял, что вот оно – его счастье. И не смог отказаться от него. Он уже понял, что главное в зеленой одежде – накидки, потому отдал красавице только платье, и она не смогла превратиться в рыбу. Молодой человек взял сирену за руку и повел домой через весь Росситтен. Рыбаки останавливались, пораженные ее красотой, а женщины удивленно разглядывали изумрудное платье.
Дома скрипач объявил родным, что привел жену. Переодел ее в обычное крестьянское платье, а зеленые одежды спрятал в сундук, повесив ключ от замка себе на шею.
С этого дня жизнь в доме резко изменилась. Коровы давали молока столько, что приходилось занимать посуду, пока не купили новую. В поле было больше картофеля, чем почвы, а зерно, никогда не родившееся на косе, приносило такие урожаи, что жители Росситтена уже не покупали муку на материке. Того, что давало одно хозяйство, хватало всему поселку.
Родители скрипача не могли нахвалиться своей невесткой. С ее появлением, в доме появился невиданный доселе достаток. Она была ласковой и приветливой со всеми, не чуралась никакой работы. По вечерам, вместо того, чтобы стоять у калитки и чесать язык с подругами, как это водится у других, она, сидя в саду, занималась рукоделием – что-нибудь шила или сучила нитку, тихо напевая нежным голосом песни, языка которых никто не понимал.
Бывало, она задумается и долго сидит, глядя на зеркало залива, видневшегося за домами. Единственное, что смущало родителей скрипача – она всегда была печальна, и никто не видел улыбки на ее устах. Поначалу думали: вот родится ребенок, она и оттает. Но нет – родился первенец, за ним и другой малыш, а невестка так и не повеселела, хоть и видно, что любит она и мужа своего, и детей. По-прежнему была она бледна и грустна.
Довелось молодому супругу ехать по делам в Кранц. Отозвал он мать в сторонку и, вручив ключ, строго-настрого наказал ни в коем случае не открывать сундук при невестке. Мать пообещала. Он уехал. А невестка сразу к матери: Откройте, мол, сундук. Очень хочется посмотреть, что за сокровища прячет там мой супруг?
Мать не соглашалась.
- Ну что такого, - говорила невестка, - если я одним глазком гляну на то, что там лежит?»
«И правда, - думает мать скрипача, - Что в этом плохого? Она столько сделала для семьи, неужели ей нельзя и заглянуть в сундук?»
И открыла крышку. А та – хвать накидку, да себе на плечи. Яркий белый свет полыхнул в доме, такой ослепительный, что мать зажмурилась. А когда открыла глаза, невестки уже не было.
Скрипач впоследствии так никогда и не женился. И хоть дела в хозяйстве по-прежнему шли хорошо, он оставался безутешен. Дети росли крепкими, здоровыми и работящими. Вот только замечали люди, что слишком много времени они проводят у воды залива, иногда тихо напевая песни на, никому не известном, языке.
ЖЕЛАННЫЙ КОНЬ
К востоку от Фишхаузена, справа от шоссе на Кёнигсберг, вдоль залива раскинулось огромное Конское болото. Глухое, таинственное место.
Где-то в болоте, или возле него, водится оборотень, являющийся людям в образе коня – стоит только очень захотеть этого. Конь выполнит любые пожелания, но только, если ты сможешь обладать им. Фокус заключается в том, что сам конь всячески сопротивляется попыткам завладеть им причем, часто не совсем обычными способами.
Один юноша из Фишхаузена, гостил у своих родственников и возвращался домой уже поздно. В пути его застиг ураган. Он так устал, что хотел от жизни только одного – коня, чтоб поскорее добраться до дому. И конь оказался перед ним. Юноша с радостью взобрался на него, но тут же, в ужасе соскочил на землю и пустился прочь изо всех ног. У коня не было головы.
А другому человеку – крестьянину, как-то здорово не везло. И урожай не выдался, и жена приболела… Ну, знаете, как это бывает?
Вот сидит он, пригорюнившись, у себя во дворе и думает:
«Мне бы того желанного коня, уж я как-нибудь с ним управился!» А конь – тут, как тут – стоит и копытом бьет. Крестьянин подкрался к нему, накинул веревку и поволок в сарай. Только конь наполовину в дверь вошел, как сразу начал увеличиваться. И вот уже трещит притолока, сыплется известка с потолка. Крестьянин испугался и отпустил веревку. Конь убежал.
На другой день крестьянин изготовил уздечку из кованой цепи, смастерил во дворе станок из дубовых балок, сел и снова стал думать о коне. Тот опять появился. Крестьянин накинул на него железную уздечку, затащил в станок и привязал. Конь не увеличивался и вообще вел себя, как самый обычный. Правда, когда крестьянин поднес ему сена, он не стал есть.
К вечеру крестьянин решил попробовать завести коня в сарай. Тот не сопротивлялся. Но в сарае ничего не ел, хотя крестьянин предлагал ему даже белый хлеб.
Так было восемь дней. Конь не ел и не пил. На девятые сутки, ночью, сарай загорелся. Беду вовремя заметили соседи и сарай потушили. Но ни коня, ни каких бы то ни было признаков его пребывания, не нашли.
СТРАНА АИСТОВ
Если верить одной легенде - это страна, куда на зиму слетаются аисты всего мира; по другой – там зимуют только наши, прусские, аисты. Так или иначе, постоянно там живут совсем особые, разумные птицы. У них есть свой магистр, свои рыцари, свои крестьяне и ремесленники. Но наверняка никто ничего об этой стране не знает. Ведь ее никто никогда не видел.
Где-то на Самбийском полуострове, кажется, в Конском болоте, но может быть совсем в другом месте, есть загадочная и прекрасная Страна Аистов, краше которой нет в этом мире. Но страна эта окруженная высокой стеной, попав за которую однажды, человек уже никогда не сможет вернуться домой. Аисты его не отпустят.
Был один отчаянный, который долгие годы искал Страну Аистов и однажды нашел. Он влез на высокую стену, встал во весь рост и крикнул: «Боже, как это красиво!» и спрыгнул вниз, на ту сторону.
Был другой, который нашел ту страну. Но он оказался благоразумнее первого и прежде, чем влезть на стену, привязал себя веревками к корням деревьев. Там, на вершине стены, он тоже крикнул: «Господи, до чего же тут красиво!» Но веревки не дали прыгнуть на ту сторону, и он упал на эту.
Говорят, с тех пор он стал угрюмым и злым, и никто больше не слышал от него ни единого слова.
Никто теперь не может с точностью сказать - где эта Страна Аистов находится – в Конском болоте, или в каких других? И вообще – есть она на самом деле, или ее и нет совсем, а все это выдумки наших слишком романтичных соотечественников?
ЛОШАДИНАЯ НОГА
На Самбийском полуострове живет мелкий народец - барстуки – карлики размером в локоть и меньше. Живут они как в дубравах, так и возле жилья – в окрестностях хуторов и небольших поселков. В последнее время их стало мало, и они редко показываются людям. Но и сейчас рачительные хозяйки стараются привлечь барстуков и всячески угодить им. К праздникам ставят где-нибудь в сарае стол, накрытый чистой скатертью со всякого рода снедью и пивом. Если к утру на столе ничего не осталось, значит - барстуки благоволят к дому, и можно ждать достатка и прибыли. Они и за животными присмотрят – постерегут, что б ласка корову не извела, что б хорек птицу не вырезал; последят, что б поросята у сосков матки не дрались. Крыс от зерна отгонят, мышиные норы щепками да камешками заткнут. Если же еда оказалась нетронутой, значит - барстуки ушли – жди несчастья. Но хуже всего считается как-нибудь обидеть их. Много беды могут принести. А то и дом подожгут. Но вообще-то они старались жить с людьми в мире.
Один крестьянин выехал к вечеру собрать своих лошадей, которых выпустил пастись в рощу. Скачет он через поле и вдруг видит – наперерез бежит барстук. Конь крестьянина едва не раздавил его. Тот бросился прямо под копыта. Крестьянин разозлился и хотел огреть карлика плетью, но барстук закричал, что за ним гонится волк. Он умолял взять его с собой. Человек сжалился.
Вдвоем они проехали с полмили – по-нашему, около трех километров – и барстук попросил опустить его на землю. Он горячо поблагодарил крестьянина и сказал, что в благодарность за спасение жизни, он дарит ему то, что первым попадется на дороге.
- Только сохрани это и не выбрасывай! – предупредил карлик и скрылся в придорожных кустах.
Первый же предмет, который нашел крестьянин, оказался лошадиной ногой. Он не хотел ее брать, но потом подумал, что может бросить кость своей собаке, когда вернется домой, и привязал ногу к седлу.
Когда же он вернулся домой, то обнаружил, что к седлу привязан куль с серебряными деньгами.
Однако и среди барстуков, как и у людей попадались прескверные личности. Один такой – по имени Трампель надолго запомнился обитателям полуострова.
БАРСТУК - ВРЕДИТЕЛЬ
Однако и среди барстуков, как и среди людей, попадались прескверные личности.
Например, рассказывают, на хуторе возле поселка Санкт Лоренц барстук просто житья не давал хозяевам – то в коровье молоко овечьего навоза набросает, то ячмень ночью по всему двору разметает, а то и вовсе возьмет, да перед самым дождем черепицу с кровли дома скинет. Да вдобавок приноровился тот барстук пробовать всю еду, какую найдет в доме. Принесет хозяйка к столу кусок ветчины, а он уже изрядно надгрызен. Достанет из ларя буханку хлеба, а у нее вся горбушка обкусана.
И так эта жизнь надоела хозяину хутора, что тот собрал однажды семью, загрузил по быстрому пожитки, какие попались на глаза, в телегу, поджег свой хутор, да и пошел наниматься в работники - в Санкт Лоренц. Только отъехали, слышит крестьянин, сзади из-под груды посуды на задах телеги голос:
- Вовремя мы съехали… А то бы сгорели все…
Оглянулся он, а в медном тазу, в каких у нас хозяйки на зиму сливовое варенье варят, сидит его барстук и хозяйскую головку сыра доедает.
БАРСТУК ПО ИМЕНИ ТРАМПЕЛЬ
Человечек этот обладал настолько невыносимым и сволочным характером, что от него даже пытались отделаться родители – барстуки. Вот как это было.
На хуторе одна женщина-солдатка родила пригожего ребенка. Измученная родами, она уснула, а когда проснулась, обнаружила возле себя маленького уродца с большой головой и длинным носом, непрестанно кричавшего визгливым голосом. Она накормила ребенка, но как только тот оторвался от груди, тут же опять стал кричать. Так продолжалось несколько дней. Уродец все время ел и кричал.
Обессиленная женщина не знала, куда и деваться от такой напасти. Не могла же она сидеть возле ребенка бесконечно. Как-то раз она все же вышла во двор передохнуть. Вдруг ей показалось, что в доме непривычно тихо. Грешным делом она даже подумала, что Господь прибрал этого несносного ребенка. Потихоньку подойдя к окну, она заглянула в дом. И что же? Ребенок танцевал на столе, припевая: « Как хорошо, что матушка не знает, что я барстук!»
Перепуганная мать вбежала в дом, но только увидела, что ребенок по-прежнему лежит в кроватке и визжит диким голосом, как визжал все дни до этого.
Со страху женщина убежала с хутора и помчалась к своей тетке в Хайлиген-Кройц. Когда она рассказала все, старуха покачала головой и сказала: «Это не твой ребенок. Это подкидыш». Потом, заперев двери и окна ставнями, она на ухо нашептала то, что нужно сделать.
Женщина вернулась домой и, не обращая внимания на визг карлика, жарко натопила печь, потом взяла Трампеля на руки, подошла к открытой топке, размахнулась и крикнула: «Я бросаю!» В этот миг откуда-то прибежал барстук и, бросившись на колени, стал умолять пощадить ребенка, обещая взамен вернуть ее младенца. Так и случилось. Барстук, подхватив брыкающегося Трампеля, исчез за печкой.
КАМЕНЬ НА ПИЛБЕРГЕ
На склоне горы Пилберг, что расположилась на западе от поселка Краам, когда-то лежал камень, который не так давно был сброшен в глубокий овраг – Хелл. Там он лежит и до сих пор. Камень удивительно похож на стол, по обе стороны от которого сидят дети. Головы и плечи изображения со временем обкололись, и лица с трудом угадываются. Но руки, лежащие на столе, различить легко. Хорошо можно разглядеть игральные карты в руках, как и колоду посреди гладкой поверхности столешницы. Тут же, на столе, отчетливо видны углубления, в которые обычно играющие кладут деньги.
Про этот камень рассказывают, что когда-то барстук Трампель, совращал на Пилберге детей игрой в карты во время церковной проповеди. Пастор кирхи Краама каким-то образом узнал об этом и проклял подростков. Ну а Трампелю повезло – он как-то вовремя учуял опасность и сбежал.
Но это не вся история. У нее есть продолжение, растянувшееся во времени буквально до наших дней.
Пастор и сам не знал, что его проклятие обретет такие последствия. Сразу после того, как дети окаменели, он, осознав, что натворил, слег от переживаний и вскоре умер. А за ним, совершенно неожиданно умерла и его молодая вдова. Прихожане пригласили другого пастора, а почивших, как и полагается, схоронили на церковном погосте. Но вот что странно – вскоре люди заметили, что с кладбища исчезла могила пастора и его жены вместе с надгробием, будто их никогда и не было. Более того, как ни пытались, никто не мог вспомнить ни имени, ни фамилии усопших! Так они и остались безымянными «тот пастор, что проклял детей с супругой» в памяти прихожан кирхи Краама.
Но и это еще не все. Через какое-то время по округе поползли слухи, что по утрам в хорошую солнечную погоду на Пилберге стали замечать молодую женщину, которая, сидя на проклятом камне, расчесывает свои длинные золотистые волосы. При чьей-либо малейшей попытке подойти к ней, женщина исчезала. Она никогда не вставала, не оборачивалась на оклики, и нигде больше не появлялась. Она просто каждое яркое солнечное утро сидела на камне и расчесывала, светящиеся золотом на солнце, волосы. Поговаривали, что это будто бы привидение молодой жены пастора, чье имя все забыли, но никто ничего в точности не знал, поскольку ни один человек не видел призрак вблизи.
С годами к этому странному видению привыкли и перестали обращать на него внимание.
Шло время. После очередных военных потрясений в этих местах появились другие люди другой культуры, говорившие на другом языке, которые ничего не знали ни об истории камня на холме, ни о пасторе чье имя когда-то было забыто. Но и среди них появились те, кто видел, сидящую на камне на вершине Пилберга, золотоволосую женщину.
После очередного всплеска слухов о причесывающейся женщине, камень зацепили тракторами и скинули в овраг. А землю на холме распахали и засеяли ячменем.
В первое же погожее утро женщину, расчесывающую золотистые волосы, увидели почти на том же самом месте, сидящей на небольшом валуне, вывернутом из земли плугом. Больше ее никто не пытался изгонять с Пилберга. Переселенцы постепенно стали привыкать к своей новой родине, и перестали обращать на привидение внимание.
ТРАМПЕЛЬ И МОЛОДАЯ МАТЬ
В Диршкайме у женщины заболел ребенок. Чтобы он поскорее уснул, мать легла с ним в постель и, плачущего, успокаивала. Когда ребенок уснул, женщина еще не спала. Вдруг она видит – открывается входная дверь, в нее просовывается голова барстука с длинным носом и начинает строить мерзкие рожи. Женщина эта отличалась набожностью и кротким нравом. Она произнесла молитву, и барстук ушел. Но на следующую ночь опять явился и стал показывать язык, и демонстрировать всякие непристойные телодвижения. На третью ночь, видя, что кривляньями женщину не пронять, карлик вошел в дом, взобрался на кровать и, схватив тесемки от чепца, стал душить ими женщину.
Барстук тянул тесемки так сильно, что, в конце - концов, оторвал их. Тогда он перебрался по женщине к ее ногам и начал выкручивать там пальцы. Все это время женщина только молилась. Но упрямый барстук не унимался и выкрутил ей почти все пальцы на ногах. И тогда женщина не выдержала. Она вскочила с кровати, сбросив карлика на пол, схватила кочергу и со словами: «Господи! Не внемлешь ты моим молитвам!» – со всего маху огрела барстука кочергой по спине. Трампель, визжа от боли, выскочил из дома. Больше он там не появлялся.
Таких рассказов ходило по Витланду множество. Впрочем, не только в этой земле множились слухи о проделках Трампеля. По всей Самбии долгое время только о Трампеле и говорили. Тот не упускал случая, чтобы как-нибудь не напакостить людям. И никто ничего не мог с этим поделать. Потому что, как выяснилось впоследствии, справиться с ним мог только тот, кто сам безгрешен.
ТРАМПЕЛЬ И ПАСТОР «ТЮФЯК»
На западном берегу полуострова жила одна глупая и заносчивая девица. Вбила она себе в голову, что выйдет замуж только за того, кто принесет ей в подарок красный корсаж. Вот этим молодцем и оказался Трампель. Родители и родственники невесты схватились за головы, когда увидели того, кто собирается стать их зятем. Но слово не воробей… Пришлось готовиться к свадьбе.
Со всей округи сбежались люди - посмотреть на Трампеля – жениха и посмеяться над незадачливой невестой. Музыканты были приглашены из Фишхаузена. А надо признать, что им очень не понравился тот, кого они должны были веселить. Так что, рассевшись, они начали не с танцевальных ритмов, а с церковных мелодий. Трампель пришел в ярость. Он-то рассчитывал мелким чертом скакать в хороводе, а тут ему предложили музыку, от которой его подлая душа затрепетала. Он сбежал в дом, забрался в духовку печи и завыл там так, что народ в страхе разбежался со двора, а скот в сарае невесты попадал замертво. На этом свадьба и закончилась.
Но Трампель вовсе не собирался покидать духовку. Еды в доме было наготовлено достаточно, и он мог там сидеть очень долго. Семья же невесты не могла и приблизиться к собственному жилью.
Голодные и несчастные они бродили днем и ночью по поселку, упрашивая каждого встречного изгнать карлика из печи. Его никто не мог выгнать. Не помогали ни уговоры, ни проклятия, ни молитвы пасторов. Как только кто-то подходил к дому невесты и пытался заговорить с барстуком, тот начинал громко выкрикивать все грехи подошедшего. Так что любой в страхе убегал прочь.
Вот тогда кто-то вспомнил, что в Побетене
появился очень благочестивый старый пастор по прозвищу «Тюфяк». Послали и за ним.
Трампель, едва заслышав, как повозка пастора въезжает во двор, запрыгал в духовке, как блоха, взвизгивая и выкрикивая ругательства. А когда пастор обратился к нему, перебил, крича: «Пошел прочь, старый Тюфяк! Не тебе меня выгонять! Разве не воровал ты еще в детстве? Кто, как не ты, таскал булочки из хлебного ящика?»
Пастора было трудно смутить. Он смиренно ответил:
- Это случилось, когда я был еще ребенком. Но с тех пор прошло много лет, а Бог милостив – он простил мне давнишние грехи.
Но Трампель продолжал ругаться. Так они сражались почти сутки, и за это время барстук перепробовал все свои уловки. Например, он стал придумывать грехи. Однажды начал кричать, будто знает о том, как пастор крадет снопы с чужих полей. Но вся его злоба разбивалась о благочестие и мудрость Тюфяка. В итоге измученный барстук угомонился, и сам стал просить выпустить его из духовки и дома, выторговывая себе в обмен дохлую свинью, что якобы лежит в ольшанике неподалеку от поселка. Пастор согласился, но поставил в условие, что сам сходит с Трампелем посмотреть на эту свинью. Оказалось, что в роще вместо свиньи лежал мертвецки пьяный крестьянин. Тюфяк разозлился на барстука за коварство, схватил его, сунул в мешок и закинул к себе в повозку. Так, в мешке, Трампель доехал до Гартивингенских болот, что возле дороги на Кёнигсберг, где пастор Тюфяк вытряхнул его и властью данной от Бога, заключил в этих болотах, запретив появляться среди людей.
До сих пор в том месте, у шоссе Кёнигсберг – Раушен, в овраге слышны ругательства и визг барстука Трампеля. Но никто уже не может его увидеть.
@темы: обычная реальность, трудовые будни